Благодаря лихорадочному развитию немецкого капитализма, беспощадно отбросившего промежуточные классы назад, мелкая буржуазия Германии никогда не занимала того места в политической жизни, как ее старшая французская кузина. Начавшаяся в 1914 году эпоха потрясений произвела в среде промежуточных классов Германии неизмеримо большие опустошения, чем во Франции: франк упал до 1/5, старая марка скатилась до нуля. Нынешний промышленный и аграрный кризис далеко не получил того развития на запад от Рейна, что на восток от него. Недовольство французской мелкой буржуазии не вышло и на этот раз из старых каналов и доставило победу Эррио[717]. Не то в Германии. Отчаяние мелкой буржуазии должно было принять здесь характер белой горячки, чтобы поднять на головокружительную высоту Гитлера и его партию.
В национал-социализме все противоречиво и хаотично, как бред. Партия Гитлера называется социалистической и ведет террористическую борьбу против всех социалистических организаций. Она именуется рабочей, но в ее ряды входят все классы, кроме пролетариата. Она низвергает молнии на головы капиталистов и в то же время находится у них на содержании. Она клянется тевтонскими традициями и стремится к цезаризму[718], учреждению насквозь латинскому. Оглядываясь на Фридриха II, Гитлер подделывает жесты Муссолини… при усах Чарли Чаплина. Весь мир опрокинулся в головах мелких буржуа, окончательно выбитых из равновесия. От отчаяния, страха и ожесточения они так громко вопят, что сами себя заглушают и не связывают смысла собственных слов и жестов.
Подавляющая масса рабочих идет за социал-демократией и коммунизмом, двумя партиями, из которых первая прошла через свою героическую эпоху до войны, а вторая ведет свое непосредственное происхождение от Октябрьского переворота в России. Усилия национал-социалистов прорвать «марксистский фронт» не дали до сих пор ощутительных результатов. Почти четырнадцати миллионам мелкой буржуазии противостоят около тринадцати миллионов враждебных рабочих голосов.
Одна лишь партия центра[719] нарушает отчетливый рисунок классовых очертаний германских политических группировок. В рамках католического лагеря землевладельцы, промышленники, мелкие буржуа и рабочие все еще остаются связанными воедино. Пришлось бы перелистать всю историю Германии, чтобы объяснить, как и почему церковная связь оказалась способна до сего дня противостоять центробежным силам нового времени. Пример центра показывает во всяком случае, что политические отношения не суть математические формулы. Прошлое вклинивается в настоящее, видоизменяя его. Но общая тенденция процесса не нарушается. Тот факт, что фон Папен[720] и его ближайший помощник Брахт[721] вышли из правого крыла центра, чтоб вести политику, которая в развитии своем должна взорвать центр, получает в своем роде символическое значение. Если социальный кризис в Германии будет обостряться и дальше, центр не выдержит внутреннего и внешнего напора: клерикальная оболочка лопнет и составные элементы его распределятся сообразно социальному весу. Тогда можно будет говорить о предпоследнем акте в развязке немецкой драмы.
Формально Германия сегодня, в последние дни августа, еще числится парламентской республикой. Но уже несколько недель тому назад министр внутренних дел фон Кайл[722] превратил чествование веймарской конституции в панихиду по парламентаризму. Гораздо важнее, однако, тот факт, что оба крайних фланга рейхстага, представляющие большинство избирателей, считают демократию окончательно обанкротившейся. Национал-социалисты хотят заменить ее фашистской диктатурой итальянского образца. Коммунисты стремятся к диктатуре Советов. Буржуазные партии, пытавшиеся за последние 14 лет вести свои дела парламентским путем, потеряли всех своих избирателей. Социал-демократия, вводившая рабочее движение в рамки парламентской игры, не только упустила из рук власть, доставленную ей ноябрьским переворотом; не только уступила миллионы своих избирателей коммунизму, но и рискует потерять свои легальные позиции, как партия.
Не навязывается ли сам собою вывод, что пред лицом слишком больших трудностей и задач режим демократии пасует? Как и в отношениях между государствами, пока дело идет о второстепенных вопросах, правила и обрядности протокола более или менее соблюдаются. Но когда доходит до столкновения основных жизненных интересов, на сцену, вместо параграфов, выступают ружья и пушки. Внутренние и международные затруднения немецкой нации довели борьбу классов до такого напряжения, когда она уже не может и не хочет связывать себя условным протоколом парламентаризма. Об этом можно жалеть; можно сурово осуждать крайние партии за пристрастие к насилию; можно надеяться на лучшее будущее. Но факт остается фактом: провода демократии не выдерживают социальных токов слишком высокого напряжения. Между тем это токи нашей эпохи.
717
Эррио Эдуар (1872–1957) — французский политический деятель, лидер радикалов. С 1916 г. неоднократно министр. Премьер-министр в 1924–1925, 1926, 1932 гг. В 1947–1954 гг. председатель Национального собрания.
719
Германская партия центра — политическая партия, опиравшаяся на католиков. Зародилась в качестве Католического союза в 1848 г. После прихода к власти нацистов распущена. В 1945 г. была восстановлена в качестве Христианско-демократического союза.
720
Папен Франц фон (1879–1969) — германский политический деятель, консерватор. Член Партии центра. В июле — ноябре 1932 г. рейхсканцлер, в 1933–1934 гг. вице-канцлер в правительстве Гитлера. Затем был германским посланником в Австрии (активно содействовал ее объединению с Германией) и Турции. На суде над главными немецкими военными преступниками был оправдан (1946).
721
Брахт Франц (1877–1933) — германский политический деятель, член Правления Партии центра. Занимал ряд министерских постов, в том числе в последних правительствах Веймарской Германии Папена и Шлейхера.
722
Правильно Гайл Вильгельм фон (1879–1945) — германский политический деятель, член Немецкой национальной народной партии. Министр внутренних дел в кабинете Папена в 1932 г. После прихода нацистов к власти в политической деятельности не участвовал.