Небезынтересно отметить, что Троцкий продолжал фактически выступать апологетом сталинской власти, когда он публиковался в большой прессе западных держав, в частности Соединенных Штатов. О каких только чудесах не поведал он в интервью американским газетам «Либерти» и «Нью-Йорк таймс» в августе — сентябре 1932 г.! Отвергались очевидные для любого объективного наблюдателя истины — факты олигархической власти «узкой группы в Кремле», преследования религии, эксплуатации «предрассудков невежественных масс» с помощью, в частности, демонстрации мумии Ленина в Мавзолее, субсидирования зарубежной коммунистической прессы советским государством и т. п.
Что касается последнего вопроса, то аргументация Троцкого ничем не отличалась от обычной демагогии советских дипломатов и пропагандистов об «отдельности Коминтерна», то есть о том, что помощь, мол, оказывается не государством, а партией по линии Коммунистического интернационала, как будто между их финансовыми ресурсами существовала какая-то пропасть! В то же время расправу с крестьянством во время сплошной коллективизации Троцкий полностью поддержал, хотя и глухо упомянул о каких-то не названных им «ошибках».
Одновременно он фактически взял на себя долю коллективной ответственности за террористическую политику большевиков в целом: «…Кто принимает революцию, вынужден принять ее последствия. Я принадлежу к тем, которые стоят на почве Октябрьской революции, и готов нести ответственность за все ее последствия…»
От обычной большевистской демагогии такого рода декларации Троцкого отличались лишь большим словесным мастерством, великолепным умением жонглировать фактами, находить исторические аналогии и псевдологичные причины и следствия. Впрочем, и в такого рода выступлениях Троцкий изыскивал возможности для пропаганды своей концепции перманентной революции, в частности допуская, что «европейский капитализм гораздо ближе к социалистической революции, чем Советский Союз — к национальному социалистическому обществу».
В 1931–1932 гг. Троцкий уделял значительную (порой основную) часть своего времени подготовке крупного труда «История русской революции», который оказался самым весомым его произведением по исторической проблематике и не утратил своего историографического звучания до наших дней, несмотря на сугубо политическую окрашенность. Вслед за выпуском на русском языке в Берлине эта работа появилась почти одновременно в США на английском, а затем в разных странах на французском, испанском, польском, немецком и других языках. Многие документы, публикуемые в данном томе, связаны с подготовкой этой работы — подбором материалов, выработкой позиции по тому или иному вопросу, контактами с издателями и пр. Особенно это относится к письмам сыну Троцкого Л.Л. Седову и американцу М. Истмену, а также к документам, связанным с судебной тяжбой с германским издателем Г. Шуманом.
Своеобразный конспект своего труда, облеченный в форму устного выступления, Троцкий представил в лекции «Что такое Октябрьская революция», прочитанной 27 ноября 1932 г. в Копенгагене и публикуемой в конце данного тома. Помимо многих других вопросов, поставленных в этом выступлении, которые, очевидно, привлекут внимание специалистов и других читателей, бросается в глаза обоснование «закона комбинированного развития», под которым Троцкий понимал неизбежность ускоренной, догоняющей модернизации отсталых стран, которые в погоне за хозяйственным авангардом человечества перепрыгивают через промежуточные стадии.
Сам ленинизм он в этом случае рассматривал как некую застывшую данность. Но на самом деле прагматик Ленин просто не в состоянии был придерживаться неизменных взглядов, постоянно приспосабливал их к менявшейся обстановке, и в этом смысле ленинизма как единой системы воззрений просто не существовало. Концепция «перманентной революции» же действительно совпадала в основном с позицией Ленина в 1917–1920 гг., но не в последующие годы.
Теперь же, через десять лет, Троцкий внес и в эту свою концепцию существенные коррективы. Он более не рассматривал европейскую революцию как стоящую на повестке дня в ближайшей перспективе, считал, что «диктатура пролетариата» может продержаться в СССР длительное время изолированно, хотя, конечно, только при «правильной политике», что в СССР можно строить социализм, однако построить его до победы революции в международном масштабе невозможно.