Кристин откинула голову и, кажется, засмеялась. Оттуда, из-за стекла, не долетало ни одного звука, движения – и те, скорее, угадывались, чем просматривались… Но Морган ощущал всё так ясно, словно сам сидел за столом рядом с Чарли Лоафом, окутанный приторным запахом распаренной бумаги.
– Мы зря сюда пришли, – слетело с языка вдруг.
– Что? – опасно тихим голосом протянула Кэндл и пихнула его кулаком в бок. – Ты хочешь упустить такой шанс? Лоаф – из столицы, он никак не связан с “Новым миром”. Наоборот, заинтересован в том, чтобы прикрыть к чёрту эту лавочку. Я хочу подсунуть ему кое-какие документы. Пока только копии, но если он заинтересуется…
– А если кое-кто заинтересуется нами?
– Ты что, трусишь? – уже откровенно вспылила она и мстительно ткнула ему зубочисткой в запястье. Острая боль будто отточила настройки восприятия: силуэт Кристин во тьме выглядел теперь не призрачным, а вполне реальным. – Хочешь просто так сдать им город?
Морган с усилием потёр виски пальцами. Мрак вокруг не давил, но обволакивал – мягкая сила, которой нечего противопоставить. А перед глазами отчего-то стояло залитое светом кладбище и дуб, простирающий голые ветви над лаконичными надгробными камнями семейства Майер.
И ещё – взгляд Уилки, слепящий и холодный, как зимнее солнце.
– Нет. Я ничего не собираюсь сдавать. – Слова звучали не то обещанием, не то клятвой. – Но и тебя втягивать не хочу. Это… может навлечь последствия.
Кэндл, не глядя на него, поднесла к губам бокал с лимонадом, принюхалась, но пить не стала.
– Я и так уже в последствиях по уши. И моя семья. Ты не хочешь вовлекать меня – значит, собираешься справляться один? Тоже мне, храбрый ковбой.
– Вовсе не храбрый, – вынужденно улыбнулся Морган. Место укола зубочисткой продолжало пульсировать болью, слабой, но настойчивой. – Не заводись. Но лучше в следующий раз наобум не соваться.
Она перегнулась через стол, опираясь на локти. Лицо её было невыносимо близко, но глаза отнюдь не казались чёрными: отсветы ламп причудливо дробились в зрачках и мягко покачивались – горящие зажигалки в тысяче воздетых рук посреди неровно, экстатически дышащей темноты концертного зала.
– Кто сказал тебе, что я не подготовилась, ангелочек? – прошептала Кэндл и подмигнула.
Морган подался вперёд ровно настолько, чтобы почти поцеловать её, и ответил в тон:
– А план ты мне просто забыла сообщить?
Терпкие, естественные духи, напоминающие просолённое океаном дерево, полностью перебили отвратительный запах старой сырой бумаги. Кристин вместе со всеми её пугающими силами и загадками оказалась вытеснена в другое измерение, и оттуда уже не могла ничем угрожать.
“Дурацкая иллюзия”.
– Мы с тобой похожи на влюблённых.
– Это и к лучшему, – хмыкнула Кэндл. – Значит, к нам не станут приглядываться.
Впрочем, шестеро в соседнем зале были заняты исключительно друг другом и, похоже, ни о каких шпионах не думали вовсе. Дебора говорила громко и много смеялась; одни блюда сменяли другие, чередовались белые и красные вина. Наконец, спустя почти час, Чарли Лоаф поднялся из-за стола.
– Вот тормоз, – прошептала Кэндл и облизнула губы. – Ладно. Телефон у меня в заднем кармане. Если кто-то из этих дёрнется, включая мою разлюбезную матушку, сразу набирай.
– Можешь на меня рассчитывать, – кивнул Морган.
Она склонилась и поцеловала его в висок, а затем бесшумно выскользнула в коридор. Пятеро в соседнем зале никак на это не среагировали. Дебора что-то живописала миссис Костнер, активно жестикулируя. Отцовский секретарь улучил момент и отошёл в сторону, чтобы сделать звонок. Мистер Костнер услужливо подливал вино Кристин…
Кэндл возвратилась через четверть часа, целая и невредимая.
– Валим отсюда. Всё прошло хорошо, но этот парень уже набрался, так что запросто может рассказать обо мне, когда вернётся. А матушка точно поймёт, что за журналистка подцепила его в тёмном коридоре.
– Вы не делали ничего неприличного? – неловко пошутил Морган.
– Я наступила ему на ногу. И, кстати, успела оплатить наш счёт, так что ты мне должен десять фунтов, – спокойно ответила Кэндл. – Но это всё как-то… Идём. На улице поговорим.
За час с небольшим погода разительно изменилась. Вновь началась метель, только снег был не мягким, ласковым, а колючим и жёстким. Щёки быстро загорелись от ветра.
Кэндл заговорила, только оказавшись в двухстах метрах от “Рэйлига”, рядом с машиной.