– Он странный. Чарли Лоаф, я имею в виду, – сходу сообщила она, кутаясь в расстёгнутую куртку и жадно дыша холодным воздухом. – Не потому, что пьяный или под веществами, уж поверь, на разных укурков я насмотрелась… Он определённо считает, что фонд играет грязно. Собирается представить соответствующий доклад начальству, возможно, даже подать на “Новый мир” в суд.
Мимо прогрохотал мотоцикл. Морган зашарил по карманам в поисках ключа от автомобиля и не сразу сообразил, что она замолчала.
– И что не так?
– Всё, – мрачно откликнулась Кэндл. – Считай это профессиональным навыком или женской интуицией, но я худо-бедно могу отличать заученную речь от естественной. Приставал ко мне Лоаф вполне натурально. А вот когда стал отвечать на вопросы по фонду, то словно включил пластинку. Нет, слова правильные вроде бы… Но ты смотри: он договаривает фразу, а потом делает такое удивлённое лицо, словно сам не понимает, что происходит. А ещё он полез лизаться, а я… В общем, меня затошнило.
Моргана пробрало дрожью от ощущения дежавю. Живая фунчоза, размятый глаз вместо фруктовой тарталетки, гусеница в лимонаде…
– Кого угодно затошнит, если к нему полезет лизаться пьяный мужик.
– Но только не рокершу, которая сбежала из дому и преизрядно помоталась по клубам в нежном возрасте, – дёрнула плечом Кэндл. Фраза прозвучала не цинично, а беспомощно. – Нет, я, конечно, страшно брезгливая, люблю только красивых мальчиков и всё такое, но так, чтобы рвотные позывы начинались от одного прикосновения… Дело дрянь.
Белёсое лицо Кристин точно отпечаталось на внутренней стороне век. Морган вспомнил собственную тошноту на приёме у Костнеров, оплывшие человеческие фигуры, рассказы Дилана – и паззл сложился.
“Бинго”.
– Они чем-то заражают людей, – произнёс он, и по спине прокатилась волна мурашек. – Передают через еду и контакт, наверное. Кошки это видят, чем бы оно ни являлось, и уничтожают, – добавил он, припомнив слова Шасс-Маре. – Твоя мать, кстати, тоже жаловалась на дурноту. И говорила, что с табаком ей легче дышать рядом с Кристин.
– Сам же просил не упоминать её имени, – вяло отозвалась Кэндл и пихнула его локтём в живот. – Ладно. Мысль я уловила. К Лоафу подселили малосимпатичного инопланетянина. Что делать будем?
– Держаться от него подальше, – пожал плечами Морган. – Ещё стоит рассказать Шасс-Маре и… и другим, – заключил он неловко. Почему-то делиться с Кэндл ещё и знанием об Уилки – или самим Уилки? – не хотелось.
Часы насмешливо царапнулись в кармане.
– Значит, надо ехать к Шасс-Маре. Желательно – прямо сейчас, – заключила Кэндл. – Ну, доблестный рыцарь, подгоняй своего белого коня, принцесса ждёт.
Морган ещё раз растерянно похлопал по карманам – и вспомнил с унизительной ясностью подозрительное звяканье, которое раздалось, когда он надевал куртку.
– Кажется, я уронил ключи в холле. Нет, подожди здесь, а ещё лучше – в магазин зайди, – ткнул он пальцем в сторону сияющей витрины кондитерской. – Я быстро вернусь. Они либо там же и лежат, либо их отнесли на стойку.
По дороге к ресторану ветер дул прямо в лицо, толкал с разбегу в плечи, точно пытался заставить повернуть обратно. От дурных предчувствий даже дышать было тяжело.
“Я только заберу ключи и сразу назад”.
Охранник на входе, очевидно, запомнил Моргана, потому что не стал требовать золотую карточку постоянного клиента. Первый же отловленный официант с готовностью подтвердил, что, да, примерно десять минут назад около гардеробной уборщик обнаружил ключи.
– Подождите немного, я сейчас принесу их, – с вежливой улыбкой добавил он и улетучился, оставив Моргана наедине с полумраком крохотного зала.
Во рту появился мерзкий привкус.
– Так-так. И что же здесь делает Майер-младший? – вкрадчиво поинтересовались из-за спины.
Не понадобилось долго вспоминать, кому принадлежит голос.
– Кристин.
– Как неприятно, – растянула она в улыбке бесцветные губы. – Ты знаешь моё имя, а я твоё – нет. А ведь такой милый юноша с виду… Что тебе понадобилось здесь, Майер-младший? – повторила Кристин, сощурившись.
Белёсое лицо казалось вылепленным из полупрозрачного воска.
– У меня было свидание, – невинно ответил Морган.
И – едва не задохнулся от резкого удара под рёбра.
– Какой строптивый, – протянула Кристин, легко вздёргивая его одной рукой за воротник и прижимая к стене. Мыски ботинок царапали паркет – тщетные попытки дотянуться до пола, но не более; грудная клетка начинала постепенно неметь. – Я долго терпела это ради твоего отца, но, пожалуй, хватит благотворительности. Гораздо полезнее будет привлечь тебя на нашу сторону. Годфри смирится, о, да, будто у него есть выход…