Глаза верховного раджи были непонимающие. Олег мог бы поклясться головой, тут чутье не подводило, что верховный правитель, как бы его ни называли, в самом деле ничего не помнит о вчерашнем разговоре. И вообще ведет себя так, словно он уже не он, а другой человек.
Раджа медленно покачал головой.
-- Ты что-то путаешь... Говоришь, вчера? И я обещал?
Он повернул недоумевающий взор к советнику. Тот угодливо согнулся.
-- Великий Раджа! Возможно... это только предположение... дикое предположение... но если эти двое кровожадных дикарей побывали у... как их... алазонов?
Смиренное и бесстрастное лицо раджи передернулось в гримасе отвращения.
-- Не напоминай мне о них!
Мрак отпихнул волхва, завопил:
-- Да что здесь творится?! Заколдовали вас всех, что ли?! Ты и был вчера каганом этих алазонов!.. Мы с тобой пили, песни пели. Ты еще эту знаешь, про вдову и дикого человека...
Он набрал в грудь побольше воздуха, уже вспомнил слова, раджа поспешно выставил ладони.
-- Нет-нет! Петь не надо. Верю на слово.
-- Ну вот. -- Мрак вытер внезапно выступивший пот, бросил победный взгляд на волхва. -- Так поведешь своих доблестных алазонов супротив Ящера?
В наступившей тиши слышно было в раскрытые окна, как весело стучали топоры. Несколько голосов вскрикивали в такт, затаскивали бревна.
Раджа проговорил тихим печальным голосом:
-- Алазоны?.. Какие алазоны?.. А, эти... Которые любили воевать... Дикие и злобные! Кирли, -- обратился он к советнику, -- посмотри в древних записях...
Несколько минут советник искал, перебирал дощечки. Мальчишка забыл работать опахалом, тоже вытянул шею, заглядывал через плечо. Наконец советник с поклоном подал ветхую дощечку, изгрызенную мышами, владыке. Раджа читал долго, водил пальцем, бормотал под нос.
Невры издергались, раджа впал в задумчивость, вздрогнул.
-- Вы явились из такого далекого прошлого... Хорошо, летописец напомнил! Дорогие друзья, здесь записано, что вы в самом деле гостили у этих... алазонов.
Волосы Олега зашевелились, встали дыбом. По коже побежали мурашки размером с жуков-рогачей. Он видел, как посерел и покачнулся Мрак.
-- Не... алазоны, -- прошептал Олег непослушными губами. -- Уже не... Но они ваши... пращуры?
-- Наши корни, -- ответил раджа грустно. -- Что делать, хоть и стыдно происходить от таких кровожадных дикарей, но надо говорить правду. Когда-то, очень давно... в древние времена... в глуби времен... это были наши предки.
Мрак простонал сквозь зубы. Олег вскрикнул с мукой:
-- Так сколько же столетий... или тысячелетий мы проспали?
Раджа смотрел с глубокой симпатией. Лицо его было добрым, а в глазах -- усталость и понимание.
-- Юные друзья, вам надо бы знать, что нет вечных народов. Самое мелкое племя, если в нем есть жизненные силы, разрастается, плодится, захватывает земли, строит города, становится народом. Но неизбежно дробится на племена, те начинают жить самостоятельно, тоже превращаются в народы... Всякий раз неуловимо и медленно меняются язык, обычаи, обряды, имена. На сегодня уже не осталось и следов того Первого Народа, который был сотворен Родом... Правда, говорят, где-то в лесах Гипербореи... но это только легенды. Да и никакой Гипербореи нет. Но все народы меняются по-разному и с разной скоростью.
Олег рухнул на колени, вскричал громко:
-- Скажи! Скажи, сколько мы... проспали?
Рука Мрака упала на его плечо, но в ней жизни не было. Олег чувствовал, что оборотень даже не пытается ни понять его, ни утешить. Такое утешить невозможно.
Раджа удивился:
-- Сколько? Да одну ночь!
Олег раскрыл рот. Мрак икнул, пошатнулся. Волхв прошептал раздавлено:
-- Не понимаю... А сколько эта ночь длилась? Тысячу лет или больше?
Раджа шевельнул кистью -- советник угодливо выступил вперед, подхватил невров под руки. Стар он был, но силы хватило, чтобы буквально вытащить невров из дома.
На крыльце сказал терпеливо:
-- Раджа не может объяснять такие очевидные вещи. Мы -- самый быстроменяющийся народ. Еще вчера мы были алазонами, верно. У меня другой подход, я не считаю, что надо стыдиться дикарского прошлого. Наоборот, тем виднее, как далеко мы ушли. Теперь мы -- аласафы. С другими именами, взглядами на мир.
Все стойбище было заполнено работающим народом. Строили дома, рыли ямы, вбивали туда осмоленные бревна. Работали с упоением, как могут работать только без понуканий, на свое будущее.
Мрак ошеломленно оглядывался. Олег спросил напряженно:
-- Я все равно ничего не понял... Но когда вы соберете войска? Войско Ящера уже рушит мир!
Советник развел руками, обхватывая дома и народ.
-- Взгляни! Разве это народ воинов?
-- Но Ящер...
-- Мы против войн. Ими нельзя ничего решить. Таково мировоззрение нашего народа.
Олег ощутил, как сердце оборвалось.
-- Но вчера мы договорились...
-- Вы договаривались с алазонами.
-- Но ваша кровь, ваши... Боги, но это же были вы!
Советник непреклонно качнул головой.
-- Нет. То были алазоны. Глупое и воинственное племя. Грех так говорить о своих пращурах, но родню не выбирают. Нелепо, если бы у нас был тот же путь, как у них. У них в старину, говорят, почти все решалось войнами...
Мрак завопил, оттолкнул Олега.
-- Какую старину?! Это было вчера!!!
-- Это было давно, -- ответил советник непреклонно. Его старческий глаз начал наливаться кровью, угрожающе заблестел.
Мрак рявкнул так, что ближайшие аласафы бросили бревна и начали прислушиваться:
-- А как же Жезл Мощи с его волшебным Алатырь-камнем?
Вы же взяли в уплату за помощь?
Глаз советника стал багровым, вылезал из орбит. Лицо тоже побагровело, стало нехорошим.
-- Его взяли алазоны. Глупое храброе племя... Что возьмешь с этих отважных дураков? Мы, мудрый и кроткий народ, не имеем с ними ничего общего.
Он повернулся к двери. Мрак ухватил за плечо.
-- Я не понимаю умностей. Что вы притворяетесь другими?
Я твою рожу запомнил, когда ты один двух кабанов сожрал, а потом еще двух блудных девок развлекал!
Советник ответил через плечо сухо, не поворачиваясь, но в голосе ясно звучал гнев, готовый вот-вот прорваться:
-- Мы думаем иначе. Значит, мы -- другие. А теперь покиньте нас. Во мне просыпается дикий алазон, а это противно мне и весьма опасно для вас.