-- Кто?
-- Из было два десятка...
Он упал навзничь Олегу под ноги, затих. Немигающие глаза люто смотрели в лиловое небо с низко бегущими тучами. Олег закрыл ему глаза, под пальцами было холодно, убитый оставался таким же мертвым.
-- Два десятка... но перебили столько?
-- Видать, не простые воины, -- ответил Гарам.
Бескрайнее поле было усеяно трупами людей, зверей, чудовищ. Ближе к ущелью трупы чернели гуще. На открытом месте полыхал далекий багровый огонек.
-- Не понимаю, -- проговорил Олег, едва шевеля губами.
-- Я всю жизнь ничего не понимаю, -- утешил Гарам холодным как сама смерть голосом. -- И не понимал. Однако был военачальником.
-- Ты не... жил.
-- Скоро и ты не будешь.
Гарам холодным безжизненным голосом что-то велел своим людям, они так же в кольце повели пленников к затухающему костру. Трупы людей и зверей лежали вперемешку, застывшие руки воинов сжимали странного вида оружие. Некоторые приспособления для убийства Олег видел впервые, но от всех несло злой мощью. Звери лежали окоченевшие, кровь замерзла, на оскаленных мордах застыл окровавленный иней.
Чем ближе к костру, тем больше убитых, наткнулись еще на двоих раненых. Оба говорить не могли, жизнь утекала с каждым мгновением. Олег протащил ноги мимо, не повернув головы. Когда-то кидался лечить, как давно это было... И в том времени, куда теперь -- уже видно -- возврата нет.
Тучи то и дело скрывали небо. В полной тьме багровый огонек блистал, как
налитый кровью глаз злого бога. Олег почти на ощупь пробрался к россыпи углей.
Когда огонек разгорелся, Олег увидел Гарама, тот на четвереньках раздувал костер. Сизый пепел взлетал, как ночные бабочки, искры летели как из-под молота. На суковатой треноге висел старый закопченый котел.
Олег осматривался настороженно. Что-то тревожило настолько, что даже в полумертвом состоянии он не мог удержать дрожь во всем теле.
Внезапно в трех шагах зашевелилась человеческая фигура под грудой кожаных одеял. Некто огромный с ворчанием поднимался, расшвыривал одеяла.
Незнакомец шагнул к костру, слабое пламя осветило его хмурое лицо.
Гарам сказал громким холодным голосом:
-- Вот эти, которых ты велел привести.
Олег вскрикнул нечеловеческим голосом и, не помня себя, упал на шею родному незнакомцу в волчьей шкуре.
Оборотень отворачивался, избегая лопнувших от мороза и ветра, но все же горячих губ.
-- Ну-ну, всего обслюнявишь... Прямо Таргитай... А где он?
Чего так долго? Всех улиток переловили по дороге? Или вам и улиток не поймать...
Слезы выступили и тут же превратились в льдинки. Лицо Мрака стало страшным. Он резко повернул волхва. Олег ощутил, как его рванули за ремни, колени подломились. Он начал падать, но завис, удерживаемый могучими руками. Его дергали, мотали как тряпкой из стороны в сторону. Наконец сознание померкло, он провалился в черноту.
Пробуждение было мучительным. Его терзали, рвали на части, вытягивали жилы. Когда наконец сознание вернулось, он ощутил себя схваченным десятками рук. Перед глазами выступило из черноты озабоченное лицо оборотня.
-- Вернулся?
-- Какие улитки на таком морозе? -- прошептал Олег.
Горло жгло, губы двигались с таким усилием, словно превратились в каменные плиты. Мрак не понял, смотрел озабоченно, затем кинул куда-то в сторону:
-- Отпускайте. Корчи затихают...
Ледяные руки отпустили. Олег повернул голову, скривился от острой боли в шее и висках. Костер полыхал ярко, даже два костра. Между ними на подстеленных шкурах лежал Таргитай.
-- Как он? -- прошептал Олег.
Мрак, осунувшийся, черный, двинул плечами.
-- Еще жив... Ты вовремя напустил в него лечебных трав. Но скоро и эта искорка затухнет... Ты что-нибудь еще можешь?
-- Мрак, я смог бы там, под настоящим солнцем...
Он поднялся, сел. Голова закружилась, чтобы не упасть, торопливо обнял оборотня. Под руками были крутые плечи, такие же тяжелые и огромные, как обкатанные морем и ветром валуны. Мрак выглядел постаревшим, изможденным, но зубы скалил с той же злостью.
-- Можешь поздоровкаться.
-- С кем?
Из тьмы поднимались человеческие фигуры, их Олег принимал за убитых. Кости трещали, словно разламывались на части. Лица были застывшие, окаменевшие. Глаза смотрели мертво.
-- Мрак... почему они... с тобой?
-- Ты волхв, должон знать.
К костру сошлись около десятка воинов. Все с мечами, почти все в доспехах, железных шапках, у троих хитросплетенные железные пластины ниспадают на плечи, защищая затылки и плечи. Каждый широк в плечах, высок, все двигаются хоть и замедленно, но без лишних движений, смотрят прицельно.
-- Мрак, кто они?
-- Не тронут.
-- Но это же... киммеры!
-- Не тронут, -- повторил Мрак медленно. Лицо его было каменным, ни одна жилка не дрогнула. Олег вспомнил, какими холодными показались плечи Мрака на ощупь, ощутил, как его самого осыпало морозом. За спиной судорожно вздохнул Таргитай, сказал жалобно:
-- Мрак... Эх, Мрак...
Мрак вроде бы старался не подходить слишком близко к костру, лицо его было в тени. Глаза поблескивали, как осколки черного гранита.
-- Лежи, -- велел он ровным голосом. -- Еще чуть... Завтра будет тяжелый день.
Олег пристально всматривался в изменившееся лицо оборотня. Мрак не двигался, Олег переполз, морщась и постанывая при каждом движении, поближе к остаткам костра.
-- Удивил... Когда был не тяжелым? Разве что когда был очень тяжелым!
Глава 13
Когда Мрак расстался с Олегом и Таргитаем там, на Дереве, то по Дуплу спускался со странной легкостью в душе. Уже закончил счеты с жизнью, прошел свой земной путь до конца. Наконец-то переходит в другой мир по праву: мол, сделал все, что мог, от жизни не прятался, рук на себя не накладывал, дрался изо всех сил до последнего, как и завещано Поконом.
Если удастся перед гибелью хоть одного врага ударить по голове, уже подмога Олегу и Таргитаю. Им идти по его следам и -- дальше, дальше... До самого Ящера. Ну, или сколько пройдут.
Он прыгнул с уступа на уступ, больно ударился пятками. Мешок за плечами натирал спину. Мрак развязал ремень, тряхнул плечами, мешок с едой соскользнул и пропал во тьме. Мрак прислушался, но удара не последовало. Пусть, обедать все равно не придется. Напредсказывали скорую гибель! Как будто сам не зрит, что жизни осталось с воробьиный нос, а то и с маковое зерно. Еще напророчили, что умрет тяжко, как будто тяжкая гибель не ждет на каждом шагу!