А что, подумал мрачно, кривясь от боли в голове, почему бы и нет? Если бы как-то внезапно обернуться, то можно успеть увидеть пустоту за спиной! Абсолютную пустоту, где нет ничего-ничего. Но Род создал мир хитро, зримое успевает появиться чуть-чуть раньше. А за спиной тут же исчезает. Даже впереди, куда не сигает взор, ничего нет. А появляется по мере того, как подходишь...
Даже моих друзей нет, подумал он с внезапным холодком. Я иду один, а они мне только кажутся. Они существуют, пока смотрю на них, но тут же исчезают, едва отвожу взор!
Пока брел, перемалывая страшноватую догадку, она скользнула непрошено еще дальше и глубже: а что, если и он сам себе кажется? Руки появляются, когда смотрит на них или что-то ими делает, ноги тоже... Правда, если глаза закрыть, то можно нащупать... Но и это может казаться!
Под ногами прогнулась грязь, без плеска провалился в вонючую топь. На миг мелькнула дурацкая мысль: а пусть все будет как будет. Все равно ничего нет, все только кажется... Но руки сами судорожно били по затхлой воде, лицо запрокинулось к небу, а губы стиснулись, не желая глотать грязь, пусть даже кажущуюся. Кое-как выполз, пугливо заспешил за Мраком. Пусть даже он только кажется...
Брось, сказал себе сердито, Даже великие догадки надо растить в тепле и покое. А сейчас надо забыть о своем новом понимании мира. Иначе не успеет додумать до конца и поведать новому поколению волхвов. И никто не узнает, каков мир на самом деле!
Если он, конечно, в самом деле такой.
Еще дважды натыкались на брошенные поселения. В последнем обнаружили на столе недоеденную рыбу. Болотные черви, привлеченные запахом добычи, только поднимались по сваям, торопливо вползали в жилище.
Мрак покачал головой.
-- Только что исчезли... Почему?
-- Нас увидели, -- предположил Олег.
Мрак угрюмо оглядел его с головы до ног, грязного и облепленного тиной, ряской, со стеблями болотной травы на голове.
-- Да, такого сам Ящер перепугается.
-- Ушли внезапно, -- определил Олег. Он ходил вдоль стен ворошил убогую утварь. -- Кто-то или что-то заставило покинуть насиженное место...
Черви всползли на стол, облепили рыбу. Олег с гадливостью попятился. Мрак передернул плечами.
-- Сжечь бы все, только как подпалить болото?
-- Что будем делать, Мрак?
-- Отдохнул? Вот и пойдем дальше.
Он исчез в дыре. Снизу слышалось хлюпанье, чавканье. В болоте те же черви и пиявки, но чего в мутной воде не видать, того по нехитрой логике дурака нет вовсе. Хуже Олегу, тот в мутной воде видит езде пуще, чем есть на самом деле. А тени своей страшится больше, чем зверя.
Мрак не стал слезать по облепленному червями столбу, побрезговал. Соскочил так умело, что погрузился лишь до колен, а Олег, подав ему недвижимого Таргитая, при каждом шаге проваливался до пояса. Хмурый и белозубый, он двинулся впереди, почти что скользил по воде, как водомерка, не оглядывался.
Олег в самом деле шел за оборотнем след в след. Разогретый так, что вода вскипала, как лось двигался следом, вздымая со дна тяжелый ил. Тяжелые волны гнилой воды били Мрака в спину. Тот зло скалил зубы, рычал под нос.
Мрак вскинул руку. Волхв послушно и с облегчением остановился. Теперь Таргитай был на его спине, Мрак выдохся. В разрывах тумана угадывалось движение. Там чавкало, хлюпало, донесся тяжелый вздох. У Мрака волосы встали на затылке: вздох рухнул с высоты в два человеческих роста.
-- Эй, -- позвал он негромко, -- ты человек?
Чавкнуло громче, неведомый великан вытаскивал себя из топи. Пахнуло гнилью, тяжелая волна болотной жижи ударила людей, свалила Олега в грязь.
-- Ежели нечеловек, -- сказал Мрак угрюмо, но с просящей ноткой, -то все одно... Я тоже не совсем... Все мы не совсем... А так, пока черт те что и всякие там веревочки, ремешки, сумки... Не сумлевайся, мы только мимо... Здесь не станем рыть норы, вить гнезда, охотиться в твоем огороде... И все здешние бабы -- твои...
Он покосился на спеленатую куклу за спиной волхва, показал огромный кулак, облепленный ряской, словно Таргитай мог увидеть. Вода шла тяжелыми волнами, воронками. Невры вцепились в гигантскую корягу-выворотень, качнуло так мощно что Олега снова окунуло с головой. Он закрыл глаза и задержал дыхание, ждал, но коряга как перевернулась, так и застыла. Он отпустил руки, попытался всплыть, ощутил, что запутался среди скользких корней. Страх ударил в голову: утонуть в грязи! А пиявки и червяки будут грызть его размокшее и распухшее тело...
Он отчаянно забарахтался. Если уж погибнуть, то как люди: в чистом поле, навзничь и раскинув руки, конь рядом повесил морду, а черный ворон сел на грудь и начал выклевывать глаза... Или как волхв: в страшных муках от неверно сказанного заклятия...
Его ударило по затылку, он хлебнул грязи, вынырнул, точнее, рука Мрака подняла за волосы и держала над колышущейся грязью.
-- Цел? -- донесся сдавленный крик.
-- Вроде бы...
-- Дай мне Тарха... А то сразу двоих потерять...
-- Цел, разве что в ножны к Мечу набилось грязи.
-- Ну, это потерпит. Нам с тобой все равно за него не браться.
Отчаянно кашляя, выплевывая с грязью болотных червяков и траву, Олег нащупал за пазухой обереги, воспрянул духом. А что забились грязью, то очистит, тут лениться грешно.
Пахнуло тяжелым потом, словно наверху скакал табун давно немытых коней. Невры замерли, ждали, чувствуя полнейшее бессилие. Прошли долгие томительные мгновения, затем вздохи начали удаляться.
-- Небось, дедушка Горыни, -- пробормотал Мрак, плечи передернулись. -- А то и самого Святогора!
-- Как не тонет? -- спросил Олег ошарашенно. -- Те и по земле не ходят, а этот... по болоту!
Плечи оборотня передернулись снова.
-- Ты бы видел...
-- Что?
-- По шею в этом самом, что и грязью назвать -- та оскорбится. Это еще выбирал места повыше... А что у него на голове!
Подул ветер, туман заколыхался, то сбиваясь в плотные как кисель комья, то разреживаясь. В просветы невры видели все ту же гнилую воду, толстые мясистые листья, на листьях что-то сидело. Мрак успел увидеть выпученные глаза, хотел было уесть мудрого волхва, что он-де неправ, жабы и здесь, да еще какие, но смолчал. Жабы ли, если с седло размером, а на голове рога?