— Правда, правда, — даже прыгали девчонки. — Батько Тарас, Батько Тарас…
Прозвище потом сократилось до «Батько».
Поэтому теперь Юра охотно обернулся на «Батько».
К Юре наконец подбежал, тяжело дыша открытым ртом, Максимка Кринский. Почему-то осторожно огляделся, схватил Юру за рукав и потащил за киоск, в густые кусты жасмина.
Максим ещё раз огляделся, вытащил из портфеля… большую трубку. И Юра увидел, что трубка набита золотистым табаком.
— Это отцова, — заговорщицки прошептал Максимка. — Их у него, сам знаешь, двести штук, целая коллекция. Самая лучшая в нашем городе! Он не сразу хватится, что я одну взял. А потом тихонько положу… И табака самого душистого взял. Его привёз отцу капитан дальнего плавания. Давай покурим, а?
Юра заморгал глазами, снял шапку, почесал затылок. «Вредно же», — подумал. Его отец пять лет назад бросил курить — в лёгких от дыма какие-то тёмные пятна образовались.
А от табака пахло мёдом, скошенной травой.
— Ведь вредно, — неуверенно сказал Юра.
— Вот-вот, вредно! — почему-то обрадовался Максимка, — Правильно — лёгкие покрываются дымом, как старые паровозы, память слабеет, зубы желтеют, как у лошади. Об этом я прочитал в журнале «Здоровье».
— Так зачем же ты суёшь мне в руку эту трубку? — возмутился Юра. — Отравить хочешь?
Максимка закрыл ему рот рукой.
— Не горлань! И не перебивай. Так вот, в том же журнале в конце написано, что люди во всем мире, поняв наконец, какая беда от табака, вот-вот договорятся и весь табак, все папиросы и сигареты выбросят. А что — вон уже твой отец не курит, мой отец месяц собирается бросить… Представляешь — табак и сигареты с папиросами свалят во дворах и сожгут, как мусор!
— Ну и что? — дёрнул плечами Юра. — Разве это плохо?
— Хм, — фыркнул Максимка, — хорошо, только не для нас. Договаривались же, помнишь, ещё во втором классе: все на свете попробовать и увидеть. А когда весь табак уничтожат, мы никогда не узнаем, что это такое. Представляешь, как мы оскандалимся, когда вырастем: дети наши посмотрят «Тараса Бульбу», будут спрашивать, что это было такое — тютюн, люлька, то есть табак и трубка? А мы только глазами хлопать будем…
— Ну, если так, — сдался Юра, — давай закурим, пока не поздно.
Максимка сунул руку в карман, с досадой плюнул.
— Вот тебе на, спички забыл! Ну, ничего, по дороге в гастрономе купим.
Но разве мог Максимка, у которого язык только во сне отдыхал, усидеть в классе молча, когда в портфеле лежит чудесная трубка с душистым табаком? И на следующей перемене уже все ребята знали про неё. Узнали и о том, что человечество собирается уничтожить табак. А на большой перемене пятиклассники, воровато оглядываясь, подались за мастерскую в большом школьном саду.
Максимка зажёг трубку — заструился синий дымок. Важно протянул трубку Юре:
— На, Батько!
Юра так же важно взял, глубоко затянулся. И ему показалось, что кто-то подменил трубку. Дым поплыл в лёгкие вовсе не медовый, душистый, а противный, едкий, словно из выхлопной трубы дизельного грузовика. В горле страшно запершило, на глаза навернулись слезы… Чуть не стошнило. Через силу улыбнулся, прищурил глаза, делая вид, что довольный, сказал хриплым голосом:
— А что? Добрая люлька, сынки!
Трубка пошла по кругу. Юра видел — всем хлопцам дурно, как и ему, кое-кто закашлялся. У Максимки даже глаза осоловели. Однако держатся — Батько похвалил, негоже же им слабаками себя перед ним показывать!
Спасибо звонку, позвал на урок. Ребята, пошатываясь, шли к своим партам…
Учительница Галина Александровна как только переступила порог класса, сразу потянула носом воздух. В классе воцарилась напряжённая тишина, словно перед грозой.
— Значит, и мы дождались, — с грустью покачала головой учительница. — Значит, и мы, пятиклассники, уже курим. Ну-у, что это за любитель курить у нас объявился?
Тишина стала нестерпимой.
И тут вскочила Алёнка.
— Мальчишки, наверное, все курили, — зазвенел с возмущением её голос. — Я видела, как они все шли за мастерскую. Потом оттуда дым шёл. Я думала — что-нибудь жгут, а это они курили.
— Вот это да-а… И кто подбил вас на эту гадость?!
Юра краем глаза глянул на Максимку. Тот прямо присох к парте, плечи вздрагивают, вот-вот признается. Юре стало жалко товарища. Отец Максимки хотя и работает в речном порту диспетчером и у него самая лучшая в городе коллекция трубок, однако может за такую провинность отстегать сына флотским широким ремнём. А ещё хуже — не возьмёт Максимку летом в плавание на теплоходе по Днепру, до самого Чёрного моря…