— А я принёс!
— Что принёс? — не поняла Мария Филипповна. — А-а… — вспомнила она.
Володя принялся торжественно вынимать из портфеля моточки проволоки.
— Вот — медная, а это — алюминиевая, немножко и стальной достал.
— Достал? — осторожно переспросила Мария Филипповна.
— Ага! — ответил не моргнув глазом Володя. — Заработал. Позавчера целых полдня помогал монтёру дяде Никите проводить электричество на Кнышев хутор. Ну, на тот самый, где в прошлом году корову молнией убило.
— Верю, — вздохнула учительница. — Потому и стихотворение, которое тогда задавала, ты не выучил.
— Ещё и фарфоровую чашечку дядя Никита дал, — продолжал Володя, будто ничего и не слышал про стихотворение. — Так я не удержался — похвастал шестикласснику Степану Мордюку, когда шёл в школу, а он отнял. Разве ж такой верзила не отнимет? Недаром у него фамилия — Мордюк…
— Ну, что ж, спасибо! — встала Мария Филипповна. — Но придётся до субботы все это спрятать — до следующего урока труда…
Володе стало досадно, что сегодня они не будут накручивать тугие пружины, гнуть крючки, которые потом школьный завхоз забирает себе для рыбалки. Володя бы гордился, что все это делают из его проволоки. Мастерить — интересно! На уроках труда весело. Иной раз пружина вылетит из чьих-нибудь рук, то-то шуму, смеху наделает…
Сегодня урок труда на огороде. Девчонки прибежали за тяпками. Метнулся и он, схватил одну тяпку. А то ведь у девчонок потом не выпросишь. Не дадут: «Зачем тебе тяпка, растяпа? Ещё палец на ноге отчекрыжишь!»
В красивом месте их школьный огород. Возле старого ветряка, что давно стоит неподвижно с просветами между рёбер. Вокруг огорода клёны растут. Ранней весной, когда сажали кукурузу, они защищали её от холодных северных ветров. А теперь — тень, прохлада.
Но прохлаждаться некогда. После прошедшего недавно щедрого тёплого дождя осот, лебеда наперегонки потянулись к солнцу, простирая свои крепкие листья над тщедушными, беззащитными стебельками кукурузы. Лихо накинулись девчонки на эти сорняки. Секли, подрубали, выкидывали на стежку, чтоб и следа их не осталось.
И Володя, на зависть другим хлопцам, воевал острой тяпкой. А тем не оставалось ничего другого, как собирать бурьян со стежки и относить его в канаву.
А может, это ему показалось, что завидуют? Может, посмеиваются исподтишка: мол, взялся за девчоночье дело?
Беспокойно оглянулся Володя на ребят и нечаянно срезал хороший кукурузный стебелёк.
— Ах ты, вредитель! — вскрикнула Тоня Савчук и замахнулась тяжёлой тяпкой.
Володя бросил тяпку и от стыда пустился наутёк. Правда, далеко не убежал, кто-то из мальчишек подставил ему ножку, и он шлёпнулся на землю.
С обидой на ребят, и на девчонок, и на коварную тяпку, что полезла куда не след, убежал он к развесистым клёнам.
Посидел, поцарапал ногтём свежую кору. Никто не идёт, не просит вернуться.
«Ну, постойте, я вам покажу…»
Быстро вскарабкался он на клён, уселся на длинной ветви.
— Кач-кач! Кач-кач!.. — загорланил он что было силы и стал раскачиваться.
Ну хоть бы кто-нибудь голову поднял!
Володя закричал громче и, подавшись всем телом, отчаянно качнул свой сук. И вдруг…
Хрясь! Шух! Шлёп!..
Соня — она полола ближе всех — сразу выпрямилась, всплеснула руками, вскрикнула и во весь дух помчалась к клёну. Вытащила Володю из-под веток, испуганно глянула на него своими чернущими глазами:
— Живой?.. Сильно ушибся?
Володя не успел ответить, как тут же синичками прилетели и другие девочки, воробьями подскочили мальчики. Девочки заойкали, ребята стали отряхивать. Соня достала иголку с ниткой и взялась зашивать Володину порванную рубаху.
А тому казалось, что он совсем не ушибся. Только очень неудобно перед ребятами. И чего было лезть на этот клён?
Но никто даже словом не укорил. А Иван сказал:
— Ну-ка, давайте скорей оттащим этот сук подальше, чтобы Мария Филипповна не заметила. Хорошо, что она пошла попить воды. А то разволнуется… А у неё больное сердце! Ты пока посиди тут, очухайся малость… — кивнул он Володе.
— Чего там очухиваться? — буркнул тот.
И на огород! Схватил охапку бурьяна, бегом понёс в канаву, хотя боль от падения ещё отдавалась в боку.
«Не в ту сторону прыгаешь…»
Домой идти не хотелось. А что, если отец забежит пообедать? Если он и забыл про вчерашний случай с ямой, так мать может напомнить — она сегодня осталась дома огород полоть. Ну а когда увидит порванную рубашку…