— Я не врач, Вик. Я просто помогаю другим понять себя. Совсем немного понять. Понять настолько, насколько нужно.
— Не важно, врач ты или нет. Ты можешь помочь?
— Да, я и пытался это сделать, но был… Ты слишком невовремя меня позвал.
— Ну, прости ещё раз. Если ты поможешь отцу, то можешь лазить мне в голову. Ладно. Только не болтай ни о чём.
— Я никогда не болтаю, — грустно улыбнулся Дин. — Неужели ты думаешь, что у тебя такие оригинальные мысли? Такие же как у всех, люди поразительно похожи друг на друга!
По пути в институт, на занятиях, возвращаясь домой, Виктор то и дело прикидывал, как ему объяснить отцу, кто такой Дин, и что он, Дин, с ним, с отцом, будет делать. Текст объяснения никак не складывался, поэтому решил — как получится!
Дин позвонил в дверь пунктуально в семь. Виктор провёл его в гостинную и представил отцу. Тот вежливо и равнодушно улыбнулся. Но когда сын и его знакомый сели в кресла возле него, отец взглянул с лёгким недоумением.
— Папа, Дин может тебе помочь, — экспромтом начал Виктор. — По крайней мере, я на это надеюсь.
— Помочь? — теперь на лице отца появилось смущение. — Неужели ты рассказал…
— Рассказать мне — всё равно, что шепнуть в шкаф, — очень мягко и
доброжелательно сказал Дин. — А помощь… Я очень хочу вам помочь и сделаю это. Верьте мне.
— Вы психолог? То есть, учитесь на психолога?
— Что-то в этом роде, — кивнул Дин.
— И какие таблетки вы мне пропишете?
— Никаких. Мы с вами и с Виктором погуляем по летнему лесу.
— Летнему лесу? А-а, гипноз, наверное?
— Не совсем. Но можете считать, что это гипноз.
Отец покачал головой:
— Никогда бы на такое не согласился. Но вам, молодой человек, я почему-то верю.
— Спасибо. Тогда — в путь!
— Нужно закрыть глаза?
— Если хотите… это не обязательно… В путь!..
…Было почти пол-одиннадцатого, и солнце светило ярко, когда отец и Виктор неспеша выехали из города. Через пятьдесят километров свернули с главной дороги. В молчании ехали между рядами деревьев. Дорога привела их к лесу. Асфальт перешёл в грунтовку, и автомобиль начал подскакивать на её неровностях. Деревья всё теснее обступали дорогу, в окошки повеяло приятной прохладой. Притормозили перед воротами из почерневших досок. На белой, изъеденной ржавчиной табличке виднелась надпись: "Частное владение, проезд запрещён". Выбрались из машины. Отец с удовольствием, до хруста в суставах, потянулся, глубоко вздохнул: чудесно пахло лесом. Виктор закрыл машину. Забрал с собой лишь газету.
— Идём, — сказал отцу.
— Это частное владение.
— Ну и что. Запрещён только проезд. А мы пойдём пешком.
— Резонно. Пошли!
Но когда они немного углубились в лес, Виктор остановился.
— Ну вот так… — начал сконфуженно. — Не смейся надо мной, я не умею так рассказывать, как Дин. Он создаёт в душе какое-то настроение… Ладно!
— Я слушаю.
— Ну, значит так… Мы в лесу, а лес — это чудесное место. И мы с этой минуты будем ходить по нему каждый сам по себе. В этом светлом и редком леске мы не потеряем друг друга. Но не будем разговаривать. И даже если найдёшь что-то интересное, то не зови меня. Это… как это… будет твой клад, твоё сокровище. Но помни: нельзя пугать, срывать и уничтожать специально. Ни животное, ни ветку, ни паутину.
Подавая пример, Виктор неспешно направился куда глаза глядят. Было очень тепло и приятно, и его не удивило, когда он вдруг оказался совершенно обнажённым. Почему бы и нет? Разве человек родится в одежде? Здесь, среди природы, он её часть. И вообще, сейчас на всей планете только он один. Он слушает птиц, смотрит на деревья, гладит листья и цветы. И ни о чём не думает. Зачем и чем? У него сейчас нет мозга…
Луг! Огромный, до горизонта!
Цветы по пояс… тысячи запахов… тысячи жужжаний и стрекотов…
Река… широкая и ленивая. Трава на берегу, как шёлк. Только у самой воды узкая полоска песка. На ней кто-то сидит. Какая-то женщина.
Она обернулась…
…Отец уютно спал в кресле. Дин стоял возле окна. Виктор подошёл к нему и шепнул:
— Зачем ты мне её показал?
— Потому что она — для тебя.
— Психологическая совместимость?
— Нет, это подарок тебе.
— Какой подарок? Я познакомился с ней и без тебя. Милая девочка, ничего особенного.
Дин коротко улыбнулся:
— И всё-таки я тебе её подарил.
— Ладно, ладно, — пробормотал Виктор, чтобы отвязаться. — Слушай, а где это мы были? Такое неописуемо красивое место!
— Это окрестности моего санатория.
— Санатория? Ты живёшь в санатории?
— Да, после её смерти… да, живу…
— Что, там так скучно, что ты приезжаешь в город?
— Я там один. Не считая Каравая.
— Какого каравая? Каравай — это хлеб.
— Каравай — мой доктор. Приходит ко мне раз в неделю и задаёт глупые вопросы. А я на них должен искать ответы… всю неделю.
— Странный санаторий. А где он? Или "стоп"?
— Как-нибудь. Пока у тебя не получится.
— Что не получится?
— Попасть туда.
— Нужно оформить пропуск?
— Нет, нужна возможность.
— Что за чепуха?
Отец громко зевнул, они обернулись.
— Какой чудесный сон я видел! А когда же начнётся лечение? Ой, уже почти полночь! Я зря потратил ваше время, Дин. Почему вы меня не разбудили?
— Вы так хорошо спали. А мы пока общались с Виктором. Ну, мне пора. Всего хорошего.
…Виктор и Августа уложили сумки, оседлали своих лошадей и выехали на дорогу. Где и откуда? Какая разница?
Недавно прошёл небольшой дождь, и дорога не пылила под копытами, зато ветки щедро осыпали водой. Ехали в молчании через лес, а когда солнце начало клониться к закату, то поставили палатку на берегу какой-то речушки. Под густыми деревьями нашёлся сухой хворост, Виктор разжёг костёр, и Августа разогрела в котелке консервы. После ужина сидели у костра, укутавшись в одно одеяло, и тихо разговаривали. О чём? О пустяках. О дороге сюда, о норовистом характере Викторова скакуна. О том, что в речке можно поймать рыбу, но лень. О том, что через месяц свадьба, и не хочется, чтобы она была шумной.
Что-о-о?
Где-е-е?
Какая ещё свадьба?!
Подскочил в постели.
Огляделся.
Его комната. Всё, как обычно. Так и было, когда он проводил Дина и лёг спать. Он спал. Он просто спал. Или…
Из-под одеяла торчали ноги в кроссовках. Его собственные ноги. Он лежал одетый так же, как во сне!
— Что же ты делаешь? — сказал возмущённо. — Что же ты делаешь со мной?
Кто-то пробормотал в ответ. Виктор резко вскочил… и чуть не наступил на Августу, которая, подложив под щеку ладонь, сладко спала на ковре.
— Так это был сон или не сон?
И услышал в ответ:
"Это подарок. А от подарка не отказываются!"
— Что за свинство! — Августа оглядывалась по сторонам не то чтобы испуганно, а ошеломлённо. — Как я сюда попала?
На неё, улыбаясь, смотрел тот самый Виктор с третьего курса, приятель Дина, с которым они как-то случайно познакомились, а потом ели пирожные.
— Почему ты молчишь? — она растерянно оглядывала его комнату: бардак полный, но каждая вещь стоит хороших денег. Даже носки, которые почему-то висят на абажуре лампы.
— А разве ты не помнишь? Прогулка, речка, костёр…
— Ой! Но как же?..
— Это проделки Дина.
— Дина? То есть… но мы же ехали…
— Ага, а потом у костра сидели, укрывшись одеялом. Одеяло возле тебя, а костёр и палатка остались там. И река, и лошади тоже. Я этому очень рад, только их тут, в комнате, и не хватало!
— А здорово было…
— Но только это во сне, — сказал Виктор неуверенным тоном.
— Почему во сне? Всё было на самом деле, вот и одежда та же. И сам сказал — одеяло.
— Но сейчас зима, а ТАМ было что-то вроде ранней осени. Даже если мы, словно лунатики, взяли напрокат лошадей и палатку, съездили куда-то и вернулись, то как нам удалось организовать другое время года?