Опять затаили дыхание. Августа крепко стиснула ладони Виктора и Дина. Она чувствовала себя отрезанной от мира за дверью, и только руки друзей удерживали её от паники и ужаса, так, словно вне этой комнаты, за стенами, не существовало ничего, кроме опасной бездны, в которую вот-вот упадёт эта комната. А когда в угольно-тёмном углу что-то зашелестело и опять затаилось, то воображение заработало, как никогда! Слух напрягся по-звериному, все облизывали пересохшие губы, замирая в ужасе. Даже Сергей Викторович сориентировался, что шутка заходит слишком далеко.
Заскрипело что-то под потолком, и тотчас все подняли головы, но взгляды потонули во мраке. Минута неподвижного ожидания, и снова шуршание и вздохи теперь уже из другого угла. Чувствовали себя, как в ловушке. Зашевелилась портьера. Лина громко ахнула.
— Почему не слышно музыки? — застонала вдруг Анжела.
— Какая может быть музыка? — еле слышно ответил Виталик.
— Но была же, была, была!..
— Ш-ш-ш! — отозвался Дин.
— Но я ничего не слышу… — продолжала бормотать Анжела.
— Ш-ш-ш… Расслабьтесь…
— Я не хочу слушать этот ужас!
— Не пугай девчонок! — повысил голос Григорий.
— Ш-ш-ш… Не бойтесь… Это не ужас… Всё в порядке, Анжи…. Всё в порядке, Анжи?
— Да-а, — как бы в полузабытьи ответила девушка, изумляясь тому, что Дин знает, как её называет мама.
— Вот и хорошо. Молчите, молчите, молчите… Ш-ш-ш…
Наконец, от тишины у всех стало закладывать уши. Начали трясти головами, шумно глотать слюну и возить ногами по полу, чтобы услышать хоть какие-то звуки и движения. Руки отпускать боялись, а то многие захлопали бы себя по ушам.
— Что это? — опять не выдержала Анжела.
— Так звучит идеальная тишина. Слышите её сдавленные стоны? Чувствуете пустоту вокруг себя? Разве это не великолепно?!
Августа единственная видела в этот миг лицо Дина, и выражение самого беззаботного веселья и чистой радости, написанные на нём неприятно поразили её.
— Нет, совсем не великолепно, — всхлипнула Лина. — Мне страшно…
— Ш-ш-ш, Лина, совсем не страшно. Совсем не страшно?
— Не страшно, — повторила девушка как бы машинально.
— Вот и хорошо! Подумайте о том покое, который тишина несёт с собой. О той мёртвой и бесконечной минуте смерти, которая обняла вас и приняла в свои объятия. Вы называете её смертью, но она всё та же жизнь, но в другом измерении времени.
— Он ненормальный…. - прошептал Виталик Олегу.
— Медиум, — пожал тот плечами, с интересом исследователя наблюдая за сеансом.
Ещё один человек, Сергей Викторович, тоже не терял присутствия духа и следил за поведением Дина со всё большей тревогой.
— Чувствуете, как молчащая, ничем не потревоженная тишина овладевает вами и захватывает вас? Ваши мысли, весь разум? Это покой души и разума. Пришёл к нам оттуда, с другой стороны, там где царит лечащая всё смерть, как вы её привыкли называть…
— Я не желаю смерти! — пробормотала Анжела.
— И я… — шепнула Лина.
— Поздно! Слишком поздно… — бесстрастный голос Дина уже пугал Виктора. — Она уже тут… хотите ли вы этого или нет! Вышла из круга, который мы составили. Разливается вокруг. Великая и сильная смерть против хрупкой и слабой жизни… Послушайте её шёпот… так нужно… Разве не великолепно узнать, что вы будете чувствовать, когда уйдёте навсегда из этого мира? Это неповторимый случай… незабываемый случай… Знаю, что боитесь. Дрожат у вас руки, сердца стучат, как у пойманных птиц! Потом тихонько, тихо, тихо станут замирать, пока не наступит сладкая тишина… Я тоже боюсь. Но я обещаю вернуть вас в царство живых, когда мы встретим гостя… Вот-вот вызовем из небытия того, кто давно уже не пил горечь жизни и забыл о ней…
— Наконец-то, — шепнул Григорий Сергею Викторовичу. — Я думал, что он уже забыл о Рабле.
— Ага-а… — зловеще протянул между тем Дин. — Он приближается… Он близко…
— Кто? — пискнула, как мышь, Лина.
— Ну, мы же вызываем дух Рабле, — напомнил ей Григорий.
— Я хочу домой, — отозвалась она еле слышно.
— Не бойся, — неожиданно ласково сказал Дин, так что Лина даже посмотрела на него. — Ничего не бойся. Сейчас он будет здесь, и мы поговорим. Оглянитесь… видите?
Виктор мысленно охнул и услышал в ответ:
"Спокойно, всё идёт по плану. Ты ещё будешь над ними смеяться. Приготовься".
Остальные же растерянно смотрели на клубы голубоватого дыма, который вдруг окружил стол и скрыл от них стены комнаты и потолок.
— Что это? — деловито спросил Олег.
— Астральная материя.
— А почему она клубиться, как дым?
— Долго объяснять.
Виталик чихнул:
— Какая гадость! Тьфу!
— Я предупреждал, что это не развлечение. Я предлагал желающим выйти из комнаты….
Его слова прервала всё усиливавшаяся дрожь, как будто пол комнаты, стулья и пол охватил сильный озноб, и они трясутся в чудовищной лихорадке.
— Что это? Что происходит? — крикнул Григорий.
— Спокойно…
— Он всё это разыграл! — не умолкал Григорий. — Я с самого начала понял, что это розыгрыш! Динамики по углам, генератор дыма, какие-то дурацкие вибраторы… А-а-а!
— И-и-и! — завизжала Лина ему в тон.
— Летим, — констатировал Олег.
— Невероятно, — пробормотал Сергей Викторович.
И весь крепко держащийся за руки круг испуганных, растерянных и восхищённых любителей духов стремительно поднялся над полом и вместе со столом и стульями оказался под потолком. Длинный Григорий не вписался в габариты комнаты и больно стукнулся макушкой о какое-то архитектурное излишество, обрамлявшее люстру.
— А вот, наверное, и он — Рабле, — задумчиво сообщил Олег.
— А… о… а… — очень "разумно" отозвался Григорий.
В середине круга на столе начал возникать сверкающий белый шар, с каждой секундой становившийся всё большим. Все замерли, в страхе и восторге не сводя с него глаз. Смотрели, очарованные и напуганные в одно и то же время. Был растущий шар словно слеплен из тумана и сверкающих полос света. Разносветные прожилки переплывали в нём медленно с места на место, смешивались, опять расслаивались.
— Не разжимайте рук, но можете их опустить на колени, — тихо скомандовал Дин. — Мы собрали энергию смерти и нашу энергию жизни, чтобы одарить ею духа. Сейчас мы очень слабы, наши клетки не имеют энергетического прикрытия, и, возможно, происходят в них процессы, угнетающие водный обмен и хромосомную структуру. Кстати, так начинается рак…
— Что он плетёт?! — взорвался Виталик. — О каких хромосомах он говорит, какой рак?
— Ой-ой! — заволновалась Лина, едва не плача. — Я не хочу!
— Если все пройдет нормально, то мы вернём нашу жизненную энергию. Но это будет зависеть от духа, — Дин понизил голос, ожидая реакции.
— Как это? Значит, этот дрянной дух может смыться в загробные миры с нашей персональной жизненной энергией?! — растерянно спросил, ни к кому не обращаясь, Григорий.
— Что же… если будет исключительной свиньей, может сделать всё, — задумчиво отозвался Сергей Викторович.
— Как это — всё?! Это нечестно! Дин, ты не говорил нам об этом! — жалобно сказала Анжела.
— Слушайте! Я в это не верю! — серьёзно сказал Олег. — Это какая-то полная чепуха, голограммные фокусы! Он нас просто пугает, а мы, как бараны, верим в это!
— Ты ослеп?! — кричал Григорий. — ЭТО ты называешь фокусами?! Присмотрись к этому шарику и поищи проектор!
— Ш-ш-ш… — сказал Дин с нажимом в голосе.
Все опять замолчали. Молчала и комната. Сделалось идеально тихо. Тишина перед бурей…
А потом взвизгнула Анжела, и тут же из всех сомкнутых ладоней к шару помчались яркие потоки резкого, ослепительного света. Теперь уже и все истерически вскрикнули, не владея собой. Комната опять затряслась. Трещала мебель, дребезжали оконные стекла и посуда.
А потом опять всё стихло так неожиданно, что уши заложило будто ватой. И люди тоже умолкли — в смущении друг перед другом. Стало вдруг так холодно, как будто настежь распахнули все окна и двери в доме.