Но сегодня было трудно даже танцевать. Завтрак был невкусным, одежда раздражала, и Августа мрачно присела на краю дивана с шортами в руках. Глаза её вдруг закрылись, а по щекам потекли слёзы. Уронила шорты на пол. Не стала даже поднимать, не было сил. Схватила телефон и нажала кнопку.
— Дин? — спросила дрожащим голосом.
— Да, это я… Августа?! — он был искренне удивлён.
— Доброе утро, — ответила она, сдерживая всхлипы.
— Добрый день, Августа, — Дин был заметно доволен. Девушка молчала, какое-то время он не слышал ничего. — Августа, алло? Что случилось? Ты… ты плачешь?! Алло, отзовись!
— Дин…
— Я слушаю, я очень внимательно слушаю!
— Виктор не приходил уже три дня.
— Но о чём ты? — Дин тихонько кашлянул. — Я же говорил, что…
— Ты говорил, а я думаю…
Снова замолчала.
— Я помню, что ты говорила. Но ты дурочка. Или дура.
— Дин, я уверена. Он кого-то встретил.
Теперь уже зашмыгала носом без стеснения.
— Дин, это ведь уже было. Ты сказал, что вы ездили… Неважно, я у него выспросила… ты врал! А её зовут Марго!
— Ну и что? В смысле: что ты придумала дальше? Я же объяснял.
— А я не знаю. Мне так… Дин, мне… Ты говорил…
— Если хочешь, то я приеду.
— Лучше я..
Дин усмехнулся:
— Да, конечно. Я буду ждать с нетерпением.
Августа оделась и взяла сумочку. Уже выходила, но остановилась посреди прихожей. Поездка к Дину была странной и пугающей. А какой ещё выход? Он точно уж знает, где Витя, он точно всё ей расскажет. По телефону Дин обычно так сдержан! Почему? Странно… хотя они друзья… но ведь и ей он друг.
Невольно усмехнулась. Теперь-то они знают, какой он на самом деле. Витя сразу понял, что Дин что-то очень здорово скрывает! Что он совсем не мальчишка. А она искренне верила, что парень в странной клетчатой куртке какой-то студент психологии или психиатрии. А на самом деле Дину около сорока, и он немец, живущий в Берлине, а бизнес делающий в Гамбурге. Сюда приезжает на несколько месяцев тоже по бизнесу, но бизнес у него явно очень тёмный. Как уголь. Как антрацит. Когда-то подружился с Виком, как называет Витю. Потом познакомил их. Отводил им, конечно, глаза, казался молодым. Как было здорово тогда: мороз, пирожные, дурацкие полёты под потолком, эти ворота в небе, сквозь которые они прошли, но потом опять оказались дома…
А потом Вик вдруг решил работать полицейским. Стал серьёзным и усталым. Бандиты, воришки, кровь, ножи… Приходил всё реже. С Дином тоже почти не встречался. А вот Дин о ней не забыл. Ничего от неё не хотел, но помог устроится на отличную работу, и теперь она платила за учёбу с зарплаты и не должна была писать курсовые для богатых кретинов. А вот Вику и в голову не приходило… Приходило в голову его отцу, но у него теперь новая семья, поэтому Августа вежливо отказалась от его помощи.
Нет, пора идти. Оглядела прихожую. Потом невольно бросила взгляд в гостиную. На шкафчике стояла их фотография. Они втроём: Вик, она и Дин. Сфотографировались, уже когда Дин показался им в своём настоящем виде. Августа схватила мобилку, крикнула в неё "С меня хватит! Прощай!", бросила на пол и ушла.
В лучшие свои годы дом выглядел, наверняка, внушительно: просторные комнаты, большие окна, огромные двустворчатые двери, мраморные камины. Сегодня…
"Если бы какой-то умница-олигарх занялся этим домишкой, его бы вспоминали потомки. Сто лет точно вспоминали бы. Но… УО — очевидное-невероятное. А не УО строят новые виллы под ключ. Им на старину… не скажу, что куда, надоел этот бесконечный мат… А с другой стороны, интересно, кто тут жил, кто построил? Отец семейства, важный дед, добродушная, но строгая бабка, замотанная мамочка, детки, творящие всякие глупости, внуки… но дети — это и есть внуки… или это дети детей? И все позволили домищу просто сгнить!"
Виктор осмотрел помещения на первом этаже и на втором. Потом побрёл в подвал, хэх! не любил подвалов.
Двери внизу отважно решили не открываться. Потом чуть-чуть приотворились, жалобно скрипя на ржавых петлях. Он протиснулся, с ухмылкой вспоминая: если у кота прошла в щель голова, то задница… Посмотрел под ноги и вздрогнул: деревянная лестница выглядела, как ловушка с провалами в подвальные ямы. Оглянулся, но потом всё же пошёл, осторожно, мягко ступая, как дурацкий индеец в кино. Индеец не пошёл бы сюда, а ему нужно было, вот и ступал, как по тонкому льду. Каждую минуту ждал треска и полёта вниз. Правда в свете мобилки ступеньки выглядели не так уж и страшно.
Наконец, лестница закончилась… в большущей луже воды. Правда, наблюдались в ней и сухие островки. Перескочил на один из них и только чудом удержал равновесие. Ругался с минуту, потому что одним ботинком всё-таки зачерпнул воды. Осмотрелся, насколько позволяла мобилка. Да, подвалище ничего себе! А в углах, конечно, мрак и мрак.
Виктор вздохнул и попробовал форсировать следующую лужу. Не рассчитал, не позволял "остров" слишком разбежаться. Одна нога попала на ещё один "остров", а другая зачерпнула ботинком воды. Теперь обе ноги были симметрично мокрые. Но он тут же забыл обо всём, почувствовав в воздухе странный… нет, известный ему запах смерти. Хм, это неприятно… но в полиции… И вообще, это простые крысы, заеденные кошаками. Не всё съедается. А поэтому… зачем думать лишнее?
И вдруг слева заметил на стене надпись. Не одну. Много строчек. От потолка до пола — вот так! Имена и фамилии, а иногда инициалы. И все странного и неприятного цвета засохшей крови. Кровь?! Милый, ты полицейский, и тебе всюду чудится кровь. Это кто-то развлекался и писал краской! Да, нюх — это нюх, но в лаборатории всё узнают точно. Там у них всякие машинки, чтобы нос не слишком утруждался. Виктор вытащил из кармана куртки пакетик и ножом соскрёб несколько граммов надписи. Спрятал во внутренний карман и вздрогнул: телефон сообщил, что разрядился. Вонь, лестница-чудесница и отсутствие света — прелесть! Как раз для конца смены! А тут ещё и почувствовал, как какие-то зверьки прошмыгнули прямо по его ногам. Догадывался — какие.
Хех! — а что это шуршит в углу? — это уже не крыса, а что-то большое. А крысы — если это были крысы — испугались и с ошалелым писком разбежались по углам. Достал зажигалку и увидел. Возле стены сидел человек. А ведь минуту назад его не было! Точно не было! И не было той здоровенной белой крысы, которую прижимал к полу. Крыса плакала, рыдала, выла — как ребёнок! А мужчина явно был слепым и глухим, если не видел Виктора. Или не хотел его видеть. Поднёс вырывающегося зверька медленно, неторопливо к своему рту.
— Нет! — крикнул Виктор изо всех сил. — Отпусти его и держи это! — кинул типу свой бутерброд с ветчиной в пакетике.
Нет, ни слепым, ни глухим не был этот мужчина, отшвырнул крысу, ловко поймал пакет, развернул и впился зубами в еду.
— Полиция! Не двигайся! — Виктор взял зажигалку левой рукой и достал пистолет.
Сумасшедший задумчиво жевал ветчину.
— Отвернись… медленно… без всяких штук!
Как на зло вдруг погасла и зажигалка. Нет, хорошо ещё, что им выдавали не свечки. И не луки со стрелами. Быстро нажал кнопку на пистолете, и снова был свет. Если и этот погаснет, то Виктору не стоило вылазить из постели.
Мужчина и не подумал выполнить его приказ. Стоял лицом к нему, челюсти мерно двигались, глаза были закрыты.
— Не двигайся! Один шаг и стреляю! — интересно, а как достать наручники, если обе руки заняты? Заняты? А на хрен ему потухшая зажигалка? — бросил её на пол и быстро достал наручники.
Оказалось, что медленно. За спиной раздались шаги. Совсем рядом, всего за пару метров! Выстрелил…
…И с безумным криком сел в постели.
"Проклятые кошмары! Нужно попросить отпуск. Забрать Августу, уехать и забыть обо всём. И кошмары исчезнут".