Он не выдержал, опять остановился. И медленно оглянулся…
Вот он, преследователь! На расстоянии нескольких метров стоял, судя по росту и фигуре, парень приблизительно его возраста. Уличный фонарь освещал его сзади, так что нельзя было рассмотреть черты лица или подробности одежды. Только серый силуэт. А глаза поблёскивали в лунном свете, глаза большие и опасно-мрачные. Сосредоточенно изучали Виктора, каждое его движение, каждое изменение лица. Словно сверлили его своим взглядом.
У него зашумело в голове — от страха? — как будто стальные пальцы стиснули его виски — нервы разыгрались? — горло так перехватило, что еле сглотнул слюну — да что это такое? — в ушах стало постреливать, как при подъёме в самолёте — он оглох? — кошмар! Безвольно, безнадёжно вглядывался в сверлящие его глаза, не в силах сделать даже шага. В голове метались какие-то обрывки мыслей, не имеющие ничего общего с тем, что происходило, фонари вдоль улицы превратились в размазанные пятна света…
Нет! С трудом, упрямо закрыл глаза, но тут же мучительно заморгал и опять упёрся взглядом в серый силуэт перед собой. И вдруг всё исчезло! И гнетущее беспокойство, и странное дурнотное состояние пропали бесследно. Теперь смотрел на незнакомца уже без страха и более внимательно, начиная различать подробности его внешности. Тёмные длинные волосы, куртка в красно-чёрную клетку, джинсы. Обычный парень.
— Иди ты… — пробормотал Виктор еле слышно. И не узнал своего голоса, даже попытался откашляться.
Незнакомец вздрогнул, отступил на несколько шагов и… скрылся. Исчез в черноте кустов так неожиданно, словно растаял в воздухе. Невероятно! А Виктор и не собирался идти по его следам, чтобы… что — чтобы? Что-то его удерживало, и это был уже не страх, ведь страх исчез бесследно. Ошеломлённый, бессмысленно вглядывался в место, где только что исчез незнакомец.
Наконец взял себя в руки, осмотрелся, почувствовал себя настолько нормально и спокойно, насколько это возможно на ночной улице после полуночи. Вдохнул с удовольствием и полной грудью морозный воздух и быстро зашагал домой. Всю дорогу голова его гудела от обилия разных мыслей. Что это было?.. Что с ним творилось?.. Гипнотизёра встретил, что ли?.. По ночам тренируется, урод… Но ничего более разумного в голову не приходило, а предположение о ночных тренировках гипнотизёра тоже казалось не совсем реальным.
Домой он вернулся уставший и растерянный. Отец, как всегда в его позднее отсутствие и после смерти жены, сидел внизу, в гостиной на диване и тупо смотрел в телевизор. Вид у него был сонный — наверное, задремал, а когда Виктор вошёл, это его разбудило.
— Где был? — спросил сына равнодушно-вежливо.
— Я же тебе говорил, у Григория, — неохотно ответил Виктор, которому всё, что произошло до встречи с незнакомцем, казалось случившимся вчера или даже позавчера. — Иди спать, папа. Уже поздно.
— Спать… — еле слышно прошептал отец. — Не могу… спать…
Но Виктор уже этого не слышал, поднимался к себе в комнату. Ноги еле несли его по лестнице, как будто он прошёл весь путь с вечеринки пешком. Не хотелось ни раздеваться, не мыться. Упал ничком на кровать и тут же заснул. Снились ему большие тёмные глаза, и — о чудо! — не был этот сон новым, привычным кошмаром.
Уже целый час они — Виктор, Гришка-Чудовище, Олег, Виталик — болталась по улицам.
Виталик — белокурый, симпатичный и очень энергичный парень — сегодня был не в настроении: не сдал зачёт. Да ещё утром впопыхах взял шапочку своего младшего брата (вечно им покупали одинаковые по цвету и фасону вещи!), и теперь она то и дело съезжала ему на самую макушку. Он бы с удовольствием поныл дома на эту тему, но у мамы и так нервы на пределе из-за отца, который то пьёт, то лечится, а и на то, и на другое нужны деньги.
А вот Олег — невысокий, с немного, как бы это сказать, крысиным лицом, довольно закомплексованный парень, который обычно больше молчал — сегодня даже пытался шутить и расправлял плечи пошире, чтобы казаться выше. Ему каким-то чудом удалось сдать зачёт и даже получить на удивление высокую оценку по контрольной работе.
Было почти пять вечера, на улицах становилось оживлённее. Время от времени приятели подталкивали друг друга и движением головы указывали на симпатичную девушку. Оглядывались на неё, потом теряли интерес и искали новый предмет для наблюдений. Погода была не слишком приятная, холодный ветер нёс по улицам мелкий снег и сыпал им горстями в лицо.
Виктор брёл, почти не глядя по сторонам и взрывая ногами снег. Он легко и удачно (как и предсказывал Гришка) сдал зачёт и теперь с большим удовольствием сидел бы дома с какой-нибудь книжкой, не обязательно художественной. Уже год, со дня смерти матери, единственное утешение и забвение он находил в занятиях. Решая задачи или доказывая теоремы, можно было не думать о том, что происходит вокруг, забыть о самом плохом и горьком.
— Перекусим? — предложил Олег.
— Не хочу — буркнул Гришка.
— И я не хочу, — согласился с ним Виктор.
— Купи себе пиццу, — посоветовал Олегу Виталик.
Олег втянул голову в воротник и надулся. Опять замолчали. Вдруг Гришка остановился и выпрямился во весь свой рост, был одним из самых высоких среди прохожих. Олег и Виталик подняли головы и посмотрели вверх, на его лицо, ожидая новых идей.
— Знаете что? — выпалил он. — Пойдемте в книжный магазин.
Остальные уставились на него.
— Офигел? — хмуро спросил Виталик.
— Идемте в книжный магазин, и Виктор купит "Гаргантюа и Пантагрюэль".
— Что?! — возмутился Виктор.
Остальные вдруг оживились, настроение их улучшилось.
— Не буду я ничего покупать!
— Как это — не будешь? Это же такой повод интеллектуально вырасти над собой! Это отличная вещь! — размахивал руками Гришка.
— Не собираюсь покупать никаких идиотских отличных вещей!
— Каких идиотских вещей? Старик! Ты хоть знаешь, о чём говоришь? Это же фантастика! Все уже, кроме тебя, прочитали, все! Не читал только такой упрямый невежда и осёл, как ты!
— Все только и говорят об этой книжке, — оживился и хмурый Виталик. — А ты даже не имеешь о ней понятия. Я стыжусь идти рядом с тобой!
— Ну, и какие с тобой могут быть общие темы для разговоров? — коварно продолжал Гришка. — Ты просто изолируешься от всех нас, а ещё приятель! Это же…
И началось.
Уже несколько дней, как Гришка составил заговор, целью которого было убедить Виктора, что старинный роман "Гаргантюа и Пантагрюэль" Рабле — это сверхсовременный и сверхмодный роман на границе фантастики и фэнтези (что было недалеко от истины, и чего парни не знали).
Вообще-то им было всё равно, что подсунуть упрямому коллеге, который часто по несколько месяцев не держал в руках (а тем более, не читал) ни одного романа. Когда-то мама буквально заставляла его отложить всякие физики, астрономии и информатики и прочитать хорошую повесть или роман. Но уже год мамы не было в живых, а отец им почти не интересовался. И его приятели — ребята добрые — решили вытащить этого математического маньяка из добровольной изоляции от внешнего мира и поправить заодно и его настроение, заставив прочитать средневековый роман, полный приключений и эротики (довольно невинной по нынешним понятиям, Рабле сгорел бы со стыда, читая нынешние опусы!).
Парни знали, что Виктор понятия не имеет ни о Рабле, ни о Дефо, ни о Гюго (не говоря уже о современных писателях-фантастах), а из упрямства не станет смотреть в справочники и энциклопедии. И если уж удастся вырвать у него обещание купить книгу, то самолюбивый Виктор его выполнит. А если книга попадёт к нему в руки — его собственная, купленная собственноручно — то он из одной гордости прочитает её, несмотря ни на какие сессии!
Заговор длился уже месяц. Стоило Виктору выйти из аудитории, как в буфете, туалете, просто в коридорах его непрерывно спрашивали: