— Витька! Твоя мамочка звонит!
Виктор мысленно выругался под нос. Проходя мимо Громилы, внимательно посмотрел на него. Лицо того вытянулось. Больше он уже не издал даже мышиного писка.
"Я уже умею смотреть?" — мелькнуло в голове.
В жизни его было множество прозвищ. В лицее называли Виноградной Улиткой, потому что был ленивый и обычно таскал с собой большой рюкзак. А почему Виноградная? Это загадка, потому что пил ту же гадость, что и все. В институте сначала звался Кочерыжкой, но, если спросить, то поклялся бы на квашеной капусте, что не знает почему. В детские годы называли его по-разному. Иногда даже не знал, что это говорят о нём, когда называли какое-то прозвище. Но вот здесь, уже два месяца одно и то же… "Витька! Витька! Витька!" Возненавидел собственное имя! Надеялся только, что зверские взгляды возымеют действие на местных шутников. А если не взгляды, то кулаки у него сейчас тоже развились.
Он-то собирался работать там, где… собирался. Но… но… на новеньких возлагали, кроме прямых обязанностей, именно эти специфические функции. Заняты были "позитивной" повинностью из их отдела трое. Трое на три смены — чудесно, разве нет?
Громила когда-то тоже исполнял работу "жмурятника", что не мешало ему вышучивать Виктора. Прежде вышучивать! Сейчас он был сама вежливость:
— Возьми трубку, тебе звонит мама.
Раньше этот паршивец орал: "Мамочка на связи!" — и противно скалил зубы. Сейчас вдруг притих и смотрел зайчиком.
— Ну, так переключи её на меня, — сказал Виктор устало, а потом безо всякого удовольствия смачно выругал его. Громила плюнул и ушёл в себя.
— Витюша, это ты?
— Да, я, слушаю, — ответил он, искренне надеясь, что его измученный голос скажет беззвучно, как в романах: "Оставь меня в покое, я занят выше головы. И вообще: я на грани!"
— Витюша, опять я попала на какого-то странного типа.
— Мама, ты набрала не мой номер.
— Твой!
— Вчера я пять раз говорил тебе, что у меня новый номер, а старый отдали другому человеку. Запиши, прошу!
— Что записать?
— Мой номер…
— Я же его знаю.
— Он поменялся. Он у другого человека, ты же слышала. Запиши!
— Что?!
— Мой номер!!! Мой НОМЕР!!!
— Хорошо, хорошо… не кричи… А почему это ты на меня кричишь?!
— Я устал, — хмуро сказал он. — Если тебе это не нравится…
— Ну, что ты нервничаешь, я уже записала. Значит, теперь у тебя два номера?
— Да, — он вдруг усмехнулся. — Да, мой номер и соседки снизу. Той, пухленькой цыпочки.
Она не видела его лица, но вдруг сменила тон и тему разговора:
— Я звоню… сейчас вспомню… ты сбил меня всей этой ерундой…
— Что ты хотела? — спросил он ещё более весело.
— Я купила грибы, а теперь не знаю, что приготовить к твоему приезду: суп или солянку?
"О-о-о!" — взвыло что-то в глубине его естества.
— Родная моя, — процедил он со жгучей нежностью в голосе. — Я на работе. Занят. Вернусь домой в девять. К тебе приеду в десять. Если хочешь, приготовь мне хлеб с маслом и чай с сахаром.
— Я забыла купить хлеб, а масло тоже, — жалобно сказала она.
— Хоть из соседки! Убей эту выдру и смажь её жиром мой хлеб.
— Витя, что с тобой, почему ты хамишь?
— Мама, я должен повеситься на проводе, потому что ты не знаешь, что приготовить?
— О-о-о… тогда я приготовлю солянку.
— Хоть солонину из!.. Прости…
— Да, но с солянкой столько возни…
Виктор положил трубку на стол. Откинулся на жёсткую спинку стула и огляделся, ища Громилу. Но увидел только его спину. Потом часы над выходом: почти три.
Скоро начнётся! Один из "жмурятников" заболел, поэтому сутки разделили на оставшихся двоих. Его смена была дневной: с восьми до двадцати. Очень неважное время для "жмурятников". Нет-нет, большую часть дня валял дурака, перекладывал бумаги с левого края стола на правый, а потом — обратно, пока другие занимались его непосредственными делами. А вот утром в восемь и с четырёх дня до шести — это было что-то. Народ ехал на работу. А потом валил с работы. Самый смак для вурдалака, такие шикарные случаи никто не видел даже в кино и в реалити-шоу!
Нет, конечно, чаще всего бывают "поцелуи" в пробках, где средняя скорость не превышает пяти километров в час. Один набил другому за это морду, а тот другой достал нож и… Такие глупости, чаще всего, не доходят до "жмурятника", потому что "дорожники" понимают, что с ними — себе дороже! Но есть и другие случаи: типус резво рулил на работу, выбрал левую, более свободную полосу одновременно с другим; мотоциклист решил, что если врубить сто двадцать, то пробка перед ним расступится; женщина увидела автобус и рванула к нему наперерез всем видам транспорта, включая шаттл.
Спешите сдать свои органы!..
Когда создаётся такая ситуация, то кто-то соскребает… гм, отвозит жертву, куда положено, кто-то оформляет десяток документов, но потом обязательно сообщают в "Архив". А "жмурятник" звонит семье. Или отправляется туда, чтобы выразить соболезнование и пригласить на опознание. Потому что, если это не оно… простите, он или она, то всё двигается по другим рельсам. Это и есть его дополнительная работа. Хреновая, но работа. Потому что люди ждут.
В первую неделю он даже подумывал… ладно, честно… кинуться под машину и послать всех ко всему, что только есть! Тот же Громила ходил за ним и бубнил:
— Я ведь тоже… Кто-то должен… Люди ждут… Ждут, даже когда им скажешь. И иногда бывают правы. Но мы обязаны!
Сейчас смерть Виктору уже не так гнусна. Давайте так: они не умерли, а быстренько и шустро сменили этот мир на какой-то тот.
Нет, правда… Человек возвращается спокойно с работы, обед его ждёт. А за обедом дети будут в него стрелять хлебным мякишем, а жена поцелует, пока дети смотрят модный мультик… а потом ему можно будет посмотреть матч, потому что во дворе завяжется долгая склока насчёт вывоза мусора, а в холодильнике окажется две бутылки пива (заначка тёщи для тестя, но это — их проблемы!).
И вдруг смена трассы. Ваш рейс изменил маршрут… на бесконечность…
По документам или анализом определяют имя жертвы. Имя попадает в рапорт. Каждые полчаса такой рапорт передают ему, "жмурятнику".
Каждые два часа он сообщает родным погибших.
"Жмурятник". Доставщик смерти на дом.
В самом начале Виктору дали почитать инструкцию. Содержала банальную информацию о психологии и, что было важнее, несколько практических советов.
"Говори как можно больше, старайся отвлечь внимание собеседника от его трагедии. Пусть у него не будет времени сосредоточиться на страшном событии в его жизни".
"Старайся употреблять длинные слова. Не изменяй тональности голоса. Тональность должна быть серьёзной, но не грустной".
"Не кричи, не плачь". (Как же иногда тяжело!)
"Оперируй именами и фамилиями, а не родственными связями между погибшим и собеседником. Говори "Умер Некто Нектович", а не "ваш сын".
"Никогда не смейся". (Не глупости. Бывает истерика.)
"Не давай напрасной надежды".
Вздохнул и взял трубку. Вдруг вспомнил, что разговаривал.
— Мама, извини, я тут отвлёкся. Слушай, я по пути куплю что-нибудь себе на ужин.
— Купи, а я что-нибудь придумаю. Всего тебе хорошего.
Виктор вздохнул опять. Сегодня пятница. Это очень плохо.
А, вот и очередной рапорт.
Автомобиль и мотоцикл. Три трупа. Так, посмотрим. Ага. У двух из них близких родственников больше не осталось.
Мотоцикл. Один труп. Что тут? Близкие родственники есть.
А это что? Упал с дерева? Не к нам, у нас повинность только по ДТП. Переслать.
Дальше. Мотоцикл и…
"Кто тут у нас? Сторогов Зенон, Сторогова Алиса. Адрес, телефоны, образование. Кто у них? Дети: Мелания, 24 лет, Александр, 13 лет.
Так, звонить нужно на домашний. Там рядом соседи. Сосредоточься, парень!"
Вздохнул. Перед каждым таким звонком он делал несколько глубоких вдохов-выдохов, как советовала брошюрка. Потом громко откашлялся и взял трубку. Стоп, стоп! Нет ли у кого из них сегодня дня рождения? Нет? И за то спасибо! Виктор медленно набрал номер. Почувствовал, как начинает быстрее стучать сердце.