— Читал Рабле? Нет? Это невозможно!
— До чего ты дошёл? О чём с тобой можно говорить?
Эти разговоры настолько достали парня, что тот уже был готов сдаться и прочитать проклятую книжку. Так что сейчас Виктора довольно легко затащили в книжный магазин и буквально заставили продавщицу продать ему книгу, два толстенных томика. Стоили они немало, но это он ещё пережил бы. А вот читать такой длинный роман! Даже фантастику! О нет! Да ещё Гришка тут же выхватил книжки у него из рук и не дал увидеть ни аннотацию, ни сведения об авторе.
— Ладно! — Виктор посмотрел на приятелей исподлобья, уже окончательно догадавшись о подвохе. — Прочитаю эту гадость. Что вам ещё?!
— Обещаешь? — спросил Виталик.
— Не будь таким гадом!
— Обещаешь? — спросил и Гришка, нагнувшись с высоты своего роста.
Виктор нахмурился:
— Слушайте, вы что — сговорились?
Парни слегка смутились, но Гришка посмотрел Виктору в глаза своим самым лучшим добродушным взглядом и мягко сказал:
— Какой заговор? Это потому, что мы тебя любим и хотим тебе добра. Так обещаешь?
— Обещаю, — уныло ответил Виктор и грустно добавил:
— Ну, почему я всегда поддаюсь на все ваши глупости?
Они рассмеялись, хлопая его по спине. Он отстранился, отступил на пару шагов, сказал:
— Чудовище, ты отдашь книгу или нет?
— Смотрите! — усмехнулся Гришка. — Ему не терпится! Тебе будет холодно нести эти томики. А я положу их в карманы.
На длинной Гришкиной куртке было несколько больших, практичных карманов. Но на самом деле Гришка просто понимал, что как только томики попадут к Виктору в руки, и тот прочитает: "Рабле родился в 1494 году", тотчас побежит возвращать их и устроит скандал в магазине.
Приятели ещё какое-то время бродили по улицам, съели, наконец, пиццу. Субботним вечером никто из них не собирался заниматься ничем более серьёзным, чем просмотр телевизора, так что лучше погулять.
Неожиданно Олег придержал их за рукава и полушепотом сказал:
— Слушайте меня, но не оглядывайтесь.
— Что? — верзила Григорий нагнулся к невысокому Олегу, чтобы лучше расслышать. Выглядел забавно, но Олег был серьёзен:
— Да тише же! А то… ничего не скажу…
— Ладно, что там? — первым посерьёзнел Виктор, затем и другие два насторожились.
— Понимаете… мне кажется, что уже давно за нами кто-то идёт… как будто следит… Да не оборачивайтесь же! Он же смоется и всё… Вот идиоты!..
У Виктора невольно пересохло во рту: а что если?.. Он оглянулся. Григорий и Виталий бесцеремонно разглядывали прохожих и громко спрашивали:
— Который? Где он?
Олег многозначительно кивнул в сторону предполагаемого преследователя.
— Этот!
Один Виктор мог не озираться вокруг: сразу же наткнулся на странные тёмные глаза, словно они притянули к себе его взгляд. И то же самое расстояние, что и вчера ночью: несколько метров. И та же одежда. Среди спешащих по тротуару людей неподвижная фигура невольно обращала на себя внимание. И парень так же сверлил Виктора взглядом, хотя это уже не так нервировало, как вчера, на пустынной улице. А на лице — прошлый раз неподвижном, как у статуи — было еле заметное оживление, что делало его неожиданно симпатичным.
Незнакомец явно был заинтересован преследуемым. Изучал Виктора, водя взглядом вверх-вниз. И тогда тот решил выдержать этот режущий и тяжёлый взгляд и ответить на него. Собрался, прищурил глаза и прямо посмотрел на своего преследователя. Тот как будто смутился, отвернулся и быстро пошёл прочь. Клетчатая куртка мгновенно растаяла в толпе. Виктор был разочарован, но теперь уверился: незнакомец не опасен, скорее — дружелюбен. Не стал его догонять: так тот его попросил. Как — неизвестно, только попросил. Когда очнулся, приятели смотрели на него с интересом.
— Что случилось? Чего уставились? — пробурчал он.
— А ты чего так уставился на того клетчатого? — ответил вопросом Виталик.
Виктор пожал плечами.
— Ты его знаешь? — спросил Григорий.
— А в чём дело? Что тебе не нравится?
— Не нравится, что ты такой таинственный.
— Да отстаньте… Надоело бродить без толку?
— А чего ты так выкручиваешься? Кто этот тип?
— Мой знакомый. И хватит ко мне приставать: то книга, теперь парень…
— Смотрите, какой злой — сейчас укусит, — немного озадачено и обиженно сказал Виталик.
— Я действительно устал, — смягчился Виктор. — А этот парень… он ничего… не вредный.
— Я знаю! — опять нагнулся к ним Чудовище. — Это педик! У него такая кукольная мордашка.
Виктор смерил его взглядом: почему-то ему стало очень обидно за неизвестного в клетчатой куртке.
— Такие за мной не ходят!
Приятели дурашливо загоготали, пытаясь ещё что-то сказать, хотя выглядели немного испуганными.
— Заткнитесь, соплячня! — сказал Виктор ещё более резко, повышая голос. — Вам бы издеваться и… и поливать других грязью, уроды! Это мой знакомый, и если вы!..
Они замолчали, Гришка тут же стал высматривать что-то над толпой. Олег смущенно пожал плечами:
— Ладно вам, не с ножом же тот за ним шёл… И мало ли…
Гришка опять нагнулся:
— Но вот что странно: я хотел к нему подойти. И не смог. Как приклеило мои ноги к земле.
— Я тоже… — изумился Виталик.
— Заткнитесь! — перебил их Виктор. — Чудовище, давай книжки, и я пошёл. Замёрз. Не хватало ещё простудиться!
— Я тоже ужасно замёрз, — подхватил Олег. — Давайте по домам, а?
Виктор выхватил у Гришки томики и пошёл прочь.
Ночью он вдруг проснулся. Вернее, чувствовал непонятное беспокойство. Оно вырывало его из сна, а спать очень хотелось, и он старался отвязаться от этого беспокойства, чтобы опять провалиться в сон. Потом ему стало казаться, что кто-то стоит возле кровати и пристально всматривается в него. Он уже видел такие сны: кажется, что не спишь, а в комнате кто-то чужой, но после оказывается, что всё видел во сне.
"Это сон", — убеждал он себя, вглядываясь в лицо странного парня, которое то появлялось, то исчезало, в его неестественно большие глаза.
"Это сон", — он переворачивался с бока на бок, сопел, сердито бурчал и даже тряс головой.
"Это от злости, — опять убеждал он себя. — Из-за книжки, которую можно, конечно, назвать фантастической, но не модной и не супер. Это из-за розыгрыша". И знал, что дело не в книжке.
Наконец, раздражённо подскочил и сел на кровати. Сердце стучало в горле, он весь взмок и чувствовал себя ужасно. В очередной раз потряс головой и, полусонный, босиком и впотьмах, пошлёпал вниз по лестнице в туалет. Почему не зажёг свет и сам не знал, но последствий не пришлось долго ожидать: споткнулся о ступеньку, и даже цепляние за перила его не спасло, так что с пары ступенек съехал на коленях.
Тут уж он окончательно проснулся, сердито выругался, встал с пола и, растирая будущие синяки, прислушался, не разбудил ли отца. Нет, обошлось. Махнул рукой и поковылял на кухню выпить газировки из холодильника. Даже не подозревал, что от неё ему станет настолько легче! Но после туалета всё-таки решил выпить какое-нибудь снотворное или успокаивающее. Заглянул в аптечку: бинт, пластыри, таблетки от боли головы и прочее… кроме того, что хотел.
— Опять отец забрал!
Его отец каждое лекарство — особенно снотворные и успокаивающие — считал вредными, почти ядами, а врачей называл шарлатанами. Приходил в ярость, когда его сын хватался за таблетки.
"Кажется, у меня в столе что-то есть", — с облегчением вдруг вспомнил Виктор и осторожно поднялся наверх, к себе.
Открыл дверь — и остолбенел: на фоне окна не очень ясно, но вырисовывалась человеческая фигура.
Затаив дыхание, стараясь не дрожать, Виктор протянул руку к выключателю, включил свет — и опять остолбенел. Его преследователь! Стоял возле окна в той же куртке, неподвижный, угловатый, как бы даже неловкий, но в его глазах — они были не просто тёмные, а явно чёрные — уловил улыбку и доброжелательность. Странно, этот тёплый взгляд вдруг так успокоил его, словно незнакомый парень был старым, добрым знакомым.