— Что случилось?
Потом сделал два неуверенных шага по комнате, ошеломлённо, как бы полусонно оглядывая её.
— Это ты меня спрашиваешь? — Виктор очнулся, закрыл дверь и, схватив Дина за плечо, встряхнул. — Ты?!
— Но я… — Дин прищурился на лампу.
— Ты почему пришёл? Что-то случилось?
— Я…
— Да, ты!
— Но я… Ой, моя голова… — крикнул Дин.
"У меня болел живот, у этого — голова. Два больных психа. И папа в придачу, если простудится!" — подумал Виктор, а вслух спросил уже твёрже:
— Тебе плохо?
Дин смотрел на него, а точнее, сквозь него, глазами, которые со всё большим трудом открывал. Потом опустился на пол, тихо постанывая и потирая виски. Ну, сцена в кухне — вторая серия!
— Ты меня звал, Витя? — услышал Виктор голос за дверями.
— Нет! Нет! — почти крича, выскочил из комнаты, невольно оттолкнув отца от дверей. Тот взглянул изумлённо:
— Я хотел спросить, как ты себя чувствуешь?
— Хорошо… Я ещё посплю, ладно, папа?
— А что это за голоса?
— Какие голоса?
— У тебя кто-то в комнате.
— Никого там нет! Это радио.
— А-а-а…
— Ты опоздаешь.
Отец окинул его внимательным взглядом и пожал плечами:
— Ну да, радио. Я хотел сказать тебе "до свидания". До вечера!
— Да, папа, до вечера.
Виктор стоял в дверях, опираясь о притолку, пока не услышал, как отец выводит из гаража машину. Только тогда вернулся в комнату и сжал кулаки, отыскивая взглядом Дина. Тот сидел всё так же скорчившись, но уже возле стены.
— Ну погоди! Сейчас получишь за всё, — бормотал Виктор сквозь зубы, срывая с себя халат и натягивая штаны. — А ну вставай и уматывай! К себе в летающую деревню!
Пнул Дина в зад, но тот только пробормотал что-то и пошевелил ногами. Ногами… Одна в носке, а вторая… Он пришёл без обуви? И полураздетый? Но как?
— Эй, ты что? Ты пьяный или накуренный? Убирайся!
— Сам убирайся… — пробормотал Дин.
— Хорошенькое дело! Ты одурел? — Виктор так начал трясти Дина, крича при этом ему прямо в ухо, что тот наконец сел по-турецки, бормоча что-то на странном непонятном языке. При этом он старательно тёр себе виски, отчаянно при этом зевая.
— Ну, ты пришёл в себя? Я тебя убью!
— Да?.. — рассеянно, с улыбкой отозвался Дин, поправил одежду и недоумённо посмотрел на ноги.
— Я тебя убью! Припёрся босой и полураздетый, а я должен объясняться с отцом, чтобы он тебя не увидел, и делать из него идиота. Он мне не поверил — это ясно. Решил, что я привёл на ночь девку. Но это ерунда… Вот если бы он увидел тебя!..
— А что такое?
— Если бы он вошёл и увидел тебя в этой раздёрганной рубашке и незастёгнутых штанах, я бы тебя убил!
— Да что такого?
— Почему я должен из-за тебя врать отцу?
— А зачем ты врал?
Виктор замахнулся, но Дин ловко отпрыгнул к двери.
— Почему ты злой?
— А почему ты босой? Где твои ботинки?
— В прихожей.
— Не верю и проверю.
— Ладно, я босой, — неохотно отозвался Дин. — Но я скажу тебе "стоп" и…
В ту же секунду он был схвачен за рубашку и припёрт к стене.
— Никаких "стопов"! Почему ты босой и без куртки?
— Ничего тебе не скажу! Ясно?
— Как ты сюда попал?
— В дверь. Я не вор, но могу открыть всё.
— Даже чужую голову, я знаю! Ты телепат! Или ещё похуже…
— Что? — Дин явно растерялся.
— Ты, гад, я всё знаю! Августа мне всё рассказала. Ты лазишь в чужие головы и чужие души! А ну…
В то же мгновение Дин резко оттолкнул его, пытаясь выскочить в дверь. Но Виктор был быстрее, схватил беглеца за руку и швырнул назад в комнату.
— Ты свинья! Читаешь чужие мысли, как газету или книжку! И врал мне, врал! А сам подслушивал всё-всё!
— Нет, неправда. Я слышу тебя, только если ты ко мне обращаешься. Только… Вот сегодня ты меня позвал…
— Я звал тебя?! Да я и не думал о тебе!
— Не обязательно думать. Можно просто пожелать.
— Я желал, чтобы ты сюда ввалился в расстёгнутых штанах?
— Я еле успел одеться…
— А потом? Чем ты приехал? Или ты не ехал? Опять будешь врать? Мне, этой малышке Августе, кому ещё?..
— Августе я не врал. А тебе… да… Но я знал, как ты всё это воспримешь… Ты бы не захотел со мной дружить. Августа добрая, а ты… — Дин замялся.
— А я злой? Это ты хочешь сказать? А сам вламываешься ко мне в комнату без предупреждения, без объяснения, а потом кричишь на весь дом, так что я должен врать отцу!
— Ты бы ему объяснил…
— Что? Что я бы ему объяснил, если до сих пор ничего не знаю сам? Я убью тебя! — Виктор опять кинулся на Дина. Тот ловко увернулся и отскочил.
— Перестань угрожать, я тебя не боюсь! — кричал Дин почти весело, перескакивая через диван. — Ты меня боишься, потому что я знаю твои мысли! И потому сильнее тебя, имею преимущество! Знаю всё о тебе, а ты обо мне ничего! И трусишь, трусишь, трусишь из-за этого! Убирайся с дороги, я уйду, чтобы не слышать твоих дурацких обвинений!
— Можешь убираться… друг со "стопами"… — буркнул Виктор, внезапно схватившись за живот. — И не приходи никогда… О-о-ой, опять болит… Ненавижу тебя… всех ненавижу…
— Не нужно, — голос Дина стал обычным: тихим и серьёзным. — Сейчас всё пройдёт, слышишь? Просто скажи себе: "Всё прошло".
— Лекарь хре…
— Не нужно, — мягко перебил его Дин. — Не нужно ругаться. Просто скажи: "Всё прошло".
— Всё прошло, — процедил Виктор сквозь зубы, только чтобы тот отвязался и оставил его в покое. И всё прошло!
Он даже сел на диване, на который упал от боли… от бывшей боли. Вот фигня, а ведь живот не болит! И не тошнит больше. Это Дин?
А тот опять сел на пол и, раскачиваясь из стороны в сторону, вдруг расплакался. Как мальчишка. Ну и ну!
— Не плачь, — пробормотал Виктор. — Или плачь… что это ты?
— Это всё так всегда кончается, — всхлипнул Дин. — Такой уж я есть… Никто со мной… — он замолчал и стал вытирать слёзы обрывком рукава.
— Никто с тобой не хочет знаться, — догадался Виктор. — Ну ещё бы! Ты всё знаешь, а о тебе — ничего нельзя. Стоп, стоп! — передразнил Дина.
— Ну, вот ты узнал кое-что, и что хорошего?
— Кое-что? Значит, это не всё, что ты можешь?
— Да.
— А что ещё? — настаивал Виктор.
— Многое. Ты уже успокоился?
— Я спокоен, как лёд. Говори и не ври.
— Как бы тебе объяснить, ведь ты не поймёшь… Ну, например, если бы я захотел, то мог бы размазать тебя по стене. Или уничтожить психически.
— Сделать психом?
— Нет, вызвать депрессию.
— Депрессию… — повторил Виктор одними губами.
— Но не бойся, мы ведь друзья и…
— Помолчи! — перебил его Виктор. — Помолчи!
"Так вот почему он сказал, что я его позвал? Ну да, я же хотел, чтобы появился кто-то, кто помог бы отцу".
Он поднял голову и встретился взглядом с Дином. Тот кивнул:
— Вот ты и вспомнил. И понял. Прости, я в тот момент был не совсем в порядке.
— Ты тоже прости, — хмуро пробурчал Виктор в ответ. — Ты был в таком виде, и что бы я сказал отцу. Что у меня чудик друг, который открывает все замки и проходит босиком по снегу?
— Я же говорил, что ты боишься, — строго ответил Дин. — И себя, и меня, и отца боишься тоже. Перед всеми стараешься быть идеальным. Не супермен, но почти что. Но маска супермена — это маска, а не лицо. Вот все над тобой и шутят. Ты — суетная душа.
— А ты — супермен.
— Нет, но я могу помочь тебе выбросить весь этот мусор на свалку.
— Какой мусор?
— Страх, подозрительность, мелочность, обидчивость… много чего.
— Ты такой важный врач?
— Я умею, Вик. Я просто умею.
— Суетность потом. Ты мне скажи… папу… отца ты сможешь вылечить?