Несмотря на яростное противодействие консервативно настроенных военных чиновников и простых израильских солдат, Соломон организовал мощный конный корпус, состоящий из нескольких тысяч боевых колесниц и всадников. Также не избежали модернизации армейские обозы, в которые были введены вместительные повозки и конные упряжки с усиленной охраной.
В ряде крупных израильских городов построили конюшни - залог благополучия богатой страны, ибо лошади в те далекие времена были чем-то вроде конвертируемой валюты. Если куда и следовало вкладывать кровно заработанные деньги, так это исключительно в коневодство и доход вам в будущем был строго гарантирован. Самые большие конюшни возвели в легендарном городе-крепости Мегиддо, где был расквартирован крупнейший отряд новой конницы.
Благодаря этим нововведениям ещё больше укрепилась мощь израильского государства, а Соломон в очередной раз прослыл великим мудрецом и продвинутым реформатором.
Глава 23 Как царь Соломон построил храм
«Знания много места не занимают».
Древняя иудейская мудрость.
На четвёртом году своего славного царствования Соломон решил, наконец, исполнить последнюю волю покойного отца царя Давида и воздвигнуть в Иерусалиме храм, достойный великого правителя.
Спросите, почему так медлил? Почему вспомнил о клятве отцу только через четыре года? Сие по сей день неведомо. Возможно причиной всему очередная сокрушительная победа врождённой лени над здравым смыслом или какие-нибудь другие веские причины, но, так или иначе, дело пошло.
Дело, конечно, пошло, но вот проблемы множились, словно прожорливая саранча, вызвавшая в легендарные времена пророка Моисея Тьму Египетскую.
Оказалось, что под рукой у иудейского царя нет ни хорошей древесины, ни искусных мастеров-строителей. Скандал вышел нешуточный, поскольку древесина как бы была, причём как бы в достаточном количестве, но это если верить как бы отчётам. Когда же открыли подземные хранилища, то обнаружили там исключительно пыль, паутину и кем-то оброненный в незапамятные времена кувшин из-под вина, где очень комфортно обосновалась тёплая семейка пауков средней ядовитости.
Главный дворцовый хозяйственник по имени Захарья Махаршак только руками недоумённо разводил и сокрушённо охал.
Видя такое дело Соломон окончательно озверел и, взяв чиновника за грудки, грозно спросил:
- А ну говори, собака, куда ценнейшую древесину дел?!!
Махаршак был близок к обмороку, а Соломон, к очередному припадку немотивированных убийств. Дело запахло жареным, причём непросто жареным, а хорошенько прокопченным на вертеле главным дворцовым хозяйственником.
- Ведь я заранее закупил всю необходимую древесину ещё четыре года назад сразу же после смерти отца, – зловеще проговорил царь. – Куда же она испарилась? Может сточили жучки-древоточцы?
- Да-да, они самые, – быстро закивал Махаршак. – У-у-у-у… проклятые…
И главный дворцовый хозяйственник погрозил смешным маленьким кулачком.
- Убью!!! – тихо пообещал Соломон и Захарья понял, что сия страшная угроза осуществится с минуты на минуту.
- Сознаюсь-сознаюсь… - сделав плаксивую рожу, истошно прокричал чиновник.
- Ну говори, гадина подколодная, – Соломон для верности крепко встряхнул мерзавца.
- Продал, всё продал!
- Кому?!!
- Тирскому царю Хираму.
- А… что б тебя… - и Соломон брезгливо оттолкнул всхлипывающего ворюгу. – Ты уволен без выходного пособия. Вон из моего дворца!!!
- Я всё верну… всё верну…
- Ну да, ну да… конечно, вернёшь… но сперва отработаешь на строительстве храма. В каменоломне.
И сопровождающие царя солдаты грубо схватили попытавшегося было спастись бегством проворовавшегося хозяйственника.
Конечно, если бы Соломона сопровождали старые верные гвардейцы Давида, у преступника был бы жирный шанс улизнуть, но к несчастью для последнего по прошествии четырех лет многие из старых бравых вояк окончательно выжили из ума и годились теперь разве что на корм аквариумным рыбам.