В ЦК ему сказали, что в Сурхандарье, мол, очень нужны кадры и потому придется ехать туда. Ильхом хотел года два прожить в Ташкенте, пока Лола станет матерью, а там… куда муж, туда и жена. Не решится же она растить малыша сиротой?!
Известие о том, что ему предложено ехать в свою область, расстроило Лолу, могло, может, и до истерики довести, как случилось потом, но на сей раз на высоте оказался отец.
— Недавно в Термезе, — сказал он, — такой театр построили, что ему сама столица может позавидовать. Три четверти актерского состава — молодежь, прошлогодние выпускники института. Будешь там режиссером. Начинать практику в заштатном театре, поднять его работу до уровня столичного — это ли не мечта режиссера?! Сюда всегда успеете вернуться, имя прежде надобно создать.
— Дочка в доме гость, — проявила мудрость и теща. Она, как успел заметить Ильхом, всегда поддерживала мнение мужа. — Я тоже когда-то ушла из дома отца, чтобы свить свое гнездо, ягненочек мой. Теперь — твой черед. — Вздохнула: — Это на роду женщине написано!
Слушая их, Ильхом думал, что старость не только благость, как утверждает пословица, но и величайшая мудрость, она все, как надо, понимает. И оттого дом жены, еще вчера казавшийся ему прекрасной тюрьмой для миллионеров, показался таким родным, как и дедов. Он проникся уважением к старикам и стал называть их папой да мамой, хотя все прошедшие дни обходился неопределенным «вы».
— Вам, Ильхомджан, — предложила теща, — следует поехать пока одному. Получите квартиру, — Лола немедленно переберется туда. Не беспокойтесь, мы тут за ней приглядим, глаз у нас строгий.
— О чем ты, кампыр, — оторвался от газеты тесть. — Пусть едет вместе, не к чужим едет, а к родным людям. Поживет пока у деда с бабой, там места им хватит.
— Я не отпущу его одного, — произнесла Лола.
— Вот и правильно, дочка, — сказала мать, — жена всегда должна быть при муже…
Самолет пошел на посадку. Когда он, ударившись колесами о бетон полосы, встряхнулся и взревел моторами, гася скорость, проснулся дед Миша.
— Уже? — спросил он.
— Ага.
— Цветов не забудь купить.
— Помню.
В такси Ильхом сел с охапкой цветов, названия которых он не знал, брал те, что ему казались подходящими моменту — яркие и нежные, но бабка одобрила его выбор. Он глянул на часы — до назначенного времени еще было достаточно.
— Вполне успеем чай попить, — сказал он.
— Надо бы, — кивнул дед, — меня тоже жажда мучает.
— Вам бы только поесть, — буркнула бабка.
— Какая муха тебя укусила, мать? — ворчал дед. — Ворчишь и ворчишь!
— Волнуюсь.
— Делай это про себя, как мы.
В половине четвертого к дому тестя подкатили две новые «Волги» — директора театра и частника, друга детства Лолы, по словам тещи. Парень этот был примерно одних лет с Ильхомом, только полнее и прилизаннее, чудилось, что он только встал из-за дастархана и не успел вытереть губы после жирного плова. Лупоглазый, как рыба.
— Самад, — представился он Ильхому, — работаю директором мебельного магазина. Если что нужно, пожалуйста… Любой гарнитур могу устроить.
— У них все есть, Самадджан, — сказала теща. — Тут тебе не перепадет.
— Для друзей можно и без комиссионных, хола. Поедем, что ли?
— Пора, сынок…
На территорию родильного дома машины не пропустили. Бабка и теща, схватив узлы, помчались к видневшемуся вдали трехэтажному корпусу, Мужчины остались в машинах. Время тянулось утомительно долго, солнце пекло нещадно, казалось, выкипят мозги. Наконец, на аллее показались женщины. Впереди шествовала теща, она чуть ли не на вытянутых руках несла атласный пакет с ребенком. Отстав на полшага, то и дело поправляя какую-то тряпочку над лицом малыша, шла Лола. Она была стройна, как прежде. Шествие замыкала бабка, тяжело дыша и обмахиваясь платком.
Когда до проходной оставалось шагов тридцать, Ильхом пошел им навстречу. За ним пошли тесть и дед. Он обнял жену, крепко поцеловал. К тому времени вокруг тещи столпились остальные.
— Ничего нашего, бобоси, — притворно вздохнув, произнесла теща, показывая ребенка мужу, — вылитый отец!
— Мужчина и должен быть похожим на отца, — сказал тесть.
«Четвертое поколение Сиддыковых на этой земле, — подумал Ильхом. — Какая ему выпадет судьба? Пусть будет такой же счастливой, как у меня, пусть его окружают такие же добрые люди, пусть всегда с ним будет мама… и я».