— Что ещё за сова в дневное время? — тихо спросил Ярослав.
Он был совершенно прав: конспирация оказалась никудышней. Однако я сомневалась, что наши противники окажутся столь же внимательны и заметят такую незначительную деталь.
— Я же не знала, в какое время суток нам пригодится именно эта команда. Обучая собаку, я рассчитывала в первую очередь на ночь.
— Ты берёшь собаку с собой?
— Да, а что тебя в этом удивляет? — Я готова была встать грудью за боевую подругу.
— Ничего, просто я думал, что она останется и будет охранять дом.
— Ты забыл: для этого у меня есть другой охранник.
Я не стала уточнять, что оставлять под охраной Мэгги можно только пустой сарай, из которого абсолютно нечего выносить. Этой собаке достаточно почесать спину чуть выше хвоста или пару минут погладить пузо — и она позволит вам вынести из дома всё, что вашей душе угодно.
Полоса леса начиналась совсем недалеко от ивы, и, пригнувшись, мы перебежали под прикрытие дубов, елей и сосен. Тропинки здесь не было, но эта часть леса не была настолько густой, чтобы пешему путнику было трудно найти, куда ступить. Мы успели углубиться в лес совсем немного, когда позади послышались громкие, полные ужаса крики. Дара с Ярославом остановились и оглянулись; мне же это было без надобности.
— Значит, они всё-таки решили вломиться в дом, не дожидаясь, пока мы выйдем сами, — констатировала я, не оборачиваясь.
— Там как будто всполохи пламени, — заметил Ярослав.
— И дым, дымом пахнет! — добавила Дара.
Я принюхалась. Очередной порыв ветра действительно принёс лёгкий запах дыма.
— А чего вы хотите? — усмехнулась я. — Это же не слабенькая иллюзия, а основательная, добротная. Я её придумывала целую неделю.
Снова послышались крики.
— Надо же, как не повезло бедолагам, — заметил Ярослав, когда мы продолжили путь. — Я-то собирался всего лишь проткнуть их мечом. А теперь они небось заиками останутся на всю жизнь, а то и вовсе умом тронутся. Всё-таки мои методы намного гуманнее.
Он неодобрительно покачал головой.
— Ага, все вы, воины — добряки, гуманнее некуда, — фыркнула я в ответ.
— А вы, ведьмы, что, лучше? — парировал он.
— Мы во всяком случае не притворяемся.
— И что, это делает вас лучше?
— Честнее.
Мы шли вместе в течение нескольких минут; затем я остановилась.
— Сейчас мы ненадолго разделимся, — сказала я. — Вы идите к Егорычу. Это местный лесник, хороший мужик, он не выдаст. До темноты пересидите у него. Дара, покажешь дорогу.
— А ты куда? — подозрительно нахмурился Ярослав.
— А у меня есть одно дело в деревне. Закончу — и сразу к вам. Соскучиться не успеете.
— Да мы как-то скучать и не собирались, — проворчал Ярослав.
Мой статус ведьмы его без сомнения смущал. Впрочем, не меньше, чем меня — его воинское звание.
— А что если тебя в деревне кто-то увидит? — спросил он.
— Не волнуйся, врагов я "на хвосте" не приведу, — пообещала я. И не без ехидства добавила: — В крайнем случае превращу их всех в пеньки.
На этой оптимистической ноте мы разошлись: мои спутники направились строго на север, к избушке Егорыча, а я — на северо-восток, прямиком к деревне. Слух у меня хороший, и потому я благополучно услышала удаляющийся голос Дары:
— Вы не думайте, она на самом деле совсем не такая плохая, как пытается казаться. И в пеньки никогда никого не превращала.
— А в лягушек?
— Тоже нет. Так только, заставила один раз толпу народу заквакать по-лягушачьи. Но это ведь даже смешно, разве нет?
Ответа я не услышала, смеха тоже.
Главная деревенская улица, она же единственная, тянулась вдоль лесной полосы. Сейчас, после полудня, здесь было тихо и пусто. Мужчины работали на полях, женщины в основном трудились по хозяйству. За заборами беззлобно перегавкивались собаки; на ближайшем ко мне крыльце нагло развалился пушистый чёрный кот, с удовольствием греющийся на полуденном солнышке. Вдалеке скрипнула калитка, и на дорогу вышла дородная женщина в простом синем платье. Громыхая вёдрами, она направилась в сторону колодца. Ветер, гоняющий по пыльной дороге немногочисленные дубовые и кленовые листья, донёс до меня запах чего-то вкусного. Над трубами нескольких домов, где хозяйки как раз занимались приготовлением пищи, вился весёлый дымок.