– Просто он аналитик, – икнул Виктор Андреевич, – и пытается понять, будете ли вы шевелиться или лежать, как бревно.
– Наш друг спрашивает, – закивал Антон, – будет ли с его балкона открываться живописный вид на море, а то ему не все равно?
– У нас все номера с видом на море, – похвасталась девушка, словно это ее главное достижение в жизни.
– Тогда я поинтересуюсь, во сколько вы заканчиваете сегодня работать, и мы удалимся, – Валера решил не откладывать дело в долгий ящик.
– Сегодня ни во сколько, у меня до утра смена, – девушка вернула парням паспорта.
– Тогда и я спрошу, – Витя не совсем уверенно стоял на ногах, но нить разговора от него не ускользала, – у вас тут сотрудников не увольняют за еблю на рабочем месте?
– Наш друг говорит, как же здорово отдыхать всем вместе, – Валера еще раз улыбнулся, – тогда до вечера, Настенька, и если вам будет скучно, я составлю вам вечером кофе-компанию.
Настя хотела было ответить, что если сюда придет ее пьяный хахаль Сережа, то скучно не будет никому, но решила промолчать. Троица странных, но милых гостей получила свои электронные карты, заменяющие ключи от номеров и удалилась наверх.
– Слышь, кучерявый, ты мне зубы не заговаривай, – Борисыч подпирал своим животом прилавок с персиками и нектаринами, – давай тыщу, и мы пойдем.
– Ребята, вы же утром только тысячу взяли, – смуглый представитель хуй пойми какой республики развел руками, – у меня же рентабельность на нуле с такими поборами.
– Вообще ебанутый, – Борисыч посмотрел на своего напарника Дятлова, будто делился с ним чем-то совершенно очевидным, – про рентабельность будет рассказывать нам. Не хочешь торговать, соси хуй на коммерческой основе – в этом деле рентабельность весьма высокая. Себестоимость на нуле, вся прибыль твоя!
Борисыч был майором, хотя фигурой напоминал минимум полковника, но в полиции и майор был ниибаца авторитетом. Дятлов же ходил в старлеях, но приказ на капитана был уже подписан, так что со дня на день к его погонам прилипнут очередные звезды. Оттого настроение его было приподнятым, как тулья на фуражке.
– Товарищи офицеры, завтра к обеду две тыщи будет, – торгаш изобразил высшую степень опечаленности, – у меня тут еще и апельсины пропали…
– Слышь, Дятлов, – толстый повернулся к напарнику, – скажи, тебя это ебет?
Старлей отрицательно мотнул головой.
– Видишь, чебурек, – хмыкнул Борисыч, – нас это не ебет. Или давай рубль сейчас, или чтоб я тебя тут больше никогда не видел!
– Два, – поправил его Дятлов, – он же сказал, что два хочет дать.
– Но это же грабеж, – возмутился торгаш, – у меня нет таких денег.
– Вот, возьмите! – протянула две смятые бумажки его соседка, чебуречиха.
Торгаш благодарно посмотрел на нее, и не очень благодарно на полицаев.
– Вот это слаженность, – покачал головой Борисыч, – вот это взаимовыручка! Да вы – команда, блядь!
После этих слов он звучно хохотнул, ибо шутка удалась смешная. Дятлов зыркнул на торгаша, намекая тому, что они еще встретятся, и скорее всего, завтра. Затем стражи порядка направились дальше по торговым рядам, ибо дел под вечер было очень много.
– Девушка, вы так милы, – хрюкнул Витя, обращаясь к горничной, даме лет пятидесяти. Та, уже лет двадцать как не слышавшая к себе такого обращения, не сразу решила, лучше засмущаться и покраснеть или послать нахуй это пьяное быдло.
– Спасибо! – выбрала нейтральную линию поведения.
– А почему вы не дома еще? – полюбопытствовал сисадмин, – вы и ночью уборку делаете?
– Нет, как можно? – удивилась та, – ночью спят все. Я просто живу далеко, полторы тысячи километров отсюда.
– Да блядь, – присвистнул Витя, – а я жалуюсь, что на метро час до работы добираюсь.
– Так я на все лето и приезжаю сюда, тут у меня и комната на первом этаже, и питание есть, так что не жалуюсь.
– Вы знаете, – заговорщически подмигнул ей сисадмин, меняя тему, – у меня в номере кто-то наблевал. Можно попросить вас осуществить клининговый сервис, пока я проведаю своего друга в седьмом номере?
– Вешайте табличку на дверь, – расстроилась тетя, пытаясь вспомнить не одно ли то же клининг и кунилингус, – и в порядке очереди у вас обязательно уберут. Завтра, правда.
– Спасибо, мадам! – Витя сделал алко-реверанс, на всякий случай ухватившись за стену, – вы так прекрасны в этих резиновых перчатках!
– Если что, я на первом этаже, комната пять! – засмущалась горничная-пенсионерка и заторопилась по своим делам. Может, нафталинчика понюхать, кто знает.
Антона в номере нихуя не оказалось. Валера тоже куда-то съебался. А значит, настало время одинокого волка. Виктор Андреевич вышел на улицу и закурил.