– Эй-эй, бля! – грозно окрикнул он мужиков в униформе, – куда?
– Пречистенка, двадцать пять? – спросил один, наглый, сука.
– Да! – крутанул ус Михалыч, – а чо?
– Да ничо, – борзый явно шел на конфликт, – вот накладная. ГовноГазНефть, зимняя резина, тридцать комплектов.
– Давай сюда, – нехотя потянулся Борис за документом, – верно бля, не подкопаешься. Только получатель неразборчиво прописан, то ли Хуев, то ли Хуёв, – он на всякий случай сверился со списком сотрудников, – у нас нет такого.
– Командир, мне похуй, если честно, – пожал плечами борзый, – я не коммерс, я – доставщик. Курьер, читай. Все оплачено, так что мы выгрузим и уедем. А вы тут разбирайтесь, какого хуя Хуев себе тридцать комплектов зимней резины заказал в офис.
Куча новеньких черных круглых мишленов на глазах растерянного Михалыча превращалась в афропизанскую башню.
Виктор Андреевич, сисадмин от Бога, изысканно блевал в унитаз Третьяковской галереи. Он слабо помнил, как сошлись их с фаянсовым изделием пути, но самочувствие было не лучшим.
Ага, Галина. Богиня в теле библиотекарши, Венера Милосская в очках. Чтоб произвести впечатление он обещал познакомить свою музу с творчеством Шишкина, Сурикова и Левитана, а заодно и сам познакомиться с этими беспесды великими мастерами палитры и мольберта. Та вроде даже согласилась, но в дело вступили другие друзья Вити – Джек Дениелс, Вильям Лоусонс и совсем юный, восемнадцатилетний Чивас Ригал. Его сознание и память этих друзей не очень любили, поэтому каждый раз уходили по-английски.
Витя потянулся за телефоном, чтоб узнать время, но вспомнил, что перед сном предусмотрительно положил его в бачок. Приподнял крышку – так и есть, яблокофон лежал на самом дне, не подавая признаков жизни. Виктор Андреевич принял вертикальное положение и в ритме стремительного фокстрота вырвался из кабинки. Из зеркала на него смотрело вполне культурное быдло. Сисадмин сунул голову под струю воды и некоторое время наслаждался идиллией. Затем почистил костюм – а ни в чем другом Галина бы ему не дала – и причесал мокрую голову. Совсем другое дело, ибо намочить волосы можно, а вот подмочить репутацию – никогда.
Уверенной походкой Виктор вышел из туалета и направился блуждать по выставочным залам в поисках выхода.
– Да, Валерий Робертович, слушаю вас, – Митенька предложил посетителю кресло.
– Дмитрий Александрович, я тут проанализировал, – Валера выбрал модель лица «серьезный переговорщик», – я ведь аналитик. Так вот, я проанализировал текущее положение дел и пришел к неутешительным выводам. Ничего, что я сразу к делу?
– Напротив, – закивал Митенька, – этим вы выгодно отличаетесь от многих балаболов в нашей корпорации. Продолжайте.
– Спасибо, – учтиво кивнул Валера, – так вот. Я проанализировал работу вашего отдела за последний год…
Дмитрий Александрович почему-то напрягся и даже немного покраснел.
– …и пришел к выводу, что ваш труд недостаточно ценят…
– Ясен хуй! – у Митеньки вырвался вздох облегчения.
– Вот Жидкий, – продолжил Валерий Робертович, – как руководитель филиала, имеет к вам какие-то претензии?
– Ну, там результаты спрашивает, – начал Митенька, – типа коэффициенты эффективности, отчеты, там что-то про перспективу и прочее…
– То есть, по существу, ничего, – сделал заключение Валера.
– Ну да, – согласился Голутвин, – пиздит что-то на подведениях на наш отдел, но по существу претензий нет, вы правы.
– А раз претензий нет, сколько поощрений вы получили за последний год? Ценных подарков, грамот, премий?
– Ни одной, – вздохнул Митенька. Ему и нахуй все это было не нужно, не трогают и слава Богу. Но ход мыслей аналитика ему, несомненно, был по вкусу.
– Ну и нахуй нам такой руководитель, который совсем не думает о подчиненных? – заговорщически наклонился к собеседнику Валера, – а ведь мы – семья!
– Угу! – неуверенно кивнул Митенька.
– Брат! – на всякий случай закрепил впечатление Валерий Робертович и похлопал Митеньку по плечу, – а я не дам брата в обиду.
– Угу! – еще раз мотнул головой Дмитрий Александрович, но уже более уверенно.
– Нам нужен другой руководитель! Лидер, благодетель и светоч! Такой как вы!