Накинув плащ, он вышел позвонить своему приятелю в КГБ из телефона-автомата на тот случай, если его телефон прослушивается - и только тут понял, как глупо себя ведет, потому что хочет звонить в КГБ именно тем, кто повсеместно прослушивает все телефоны; так что снял плащ и позвонил со своего служебного телефона.
Работник КГБ, с которым он переговорил, так же отлично знал, как работает эта система. В новом здании КГБ на Московской кольцевой дороге его сообщение вызвало огромный переполох. Первым делом он позвонил секретарше своего босса и попросил ее организовать с ним срочную встречу минут на пятнадцать. Пока ему удалось избежать необходимости говорить с самим шефом. Он спешно сделал еще с полдюжины телефонных звонков и погнал секретарш и курьеров по всему зданию в поисках досье и памятных записок. Сильной чертой его шефа было то, что он действовал строго по предписанному расписанию. И так получилось, что повестка дня очередной встречи политического комитета по Ближнему Востоку была составлена в предыдущий день и сейчас размножалась. Он затребовал ее себе и в верхнюю часть листа вставил новый пункт: "Последние события в египетских вооруженных силах - специальное сообщение", за которым в скобках следовала его фамилия. Оставалось отдать размножить новую повестку дня, сохранив предыдущую дату, и к полудню она уже пошла из рук в руки по всем заинтересованным отделам и управлениям.
Теперь, убедившись, что для половины коллег в Москве его имя накрепко будет связано с новостью, он отправился к своему шефу.
В тот же самый день пришли не такие ошеломительные известия. Как часть привычного обмена информацией между египетской разведкой и КГБ, Каир прислал сообщение, что в Люксембурге был замечен израильский агент Нат Дикштейн, который ныне находится под наблюдением. В силу сложившихся обстоятельств этому сообщению не было уделено то внимание, которого оно заслуживало. Только у одного человека в КГБ зародилось смутное подозрение, что эти две информации могут быть как-то связаны.
Его имя - Давид Ростов.
Отец Давида Ростова был дипломатом незначительного ранга, чья карьера затормозилась из-за отсутствия связей, особенно в секретных службах. Учитывая это обстоятельство, его сын с безукоризненной логикой, которая вообще отличала весь его жизненный путь, вступил в организацию, которая тогда называлась НКВД, а потом стала известна под именем КГБ.
Он уже являлся тайным агентом, когда очутился в Оксфорде. В те идеалистические времена, когда Россия победила в великой войне, а размах сталинских чисток еще не был осознан, крупнейший английский университет представлял собой плодородное поле, на котором собирала урожай советская разведка. На долю Ростова выпала пара удач, и один из завербованных им тогда агентов, слал секреты из Лондона еще в 1968 году. Нат Дикштейн был одной из его неудач.
Молодой Дикштейн, как припоминал Ростов, придерживался своеобразных социалистических взглядов, и его личные качества как нельзя лучше подходили для шпионской работы: сдержан, умен, проницателен и недоверчив. Ростов припомнил споры о судьбах Ближнего Востока с ним, профессором Эшфордом и Ясифом Хассаном в бело-зеленом домике над рекой. А долгий шахматный матч Ростов - Дикштейн велся не на шутку.
Но в глазах Дикштейна отнюдь не пылал огонь идеализма. И дух его был чужд евангелической чистоты. Он держал при себе свои убеждения, был тверд в них, но отнюдь не горел желанием переустраивать весь мир. Таковы же были и большинство ветеранов, прошедших войну. Ростов мог сколько угодно закидывать наживки - "Но, конечно же, если ты в самом деле хочешь бороться за социализм во всем мире, ты должен работать на Советский Союз", - на что ветеран ответил бы одним словом:
"Дерьмо!"
После Оксфорда Ростов работал в советских посольствах в Риме, Амстердаме, Париже. Он не расстался с КГБ и перейдя на дипломатическую службу. Со временем он понял, что не обладает той широтой политического кругозора, который мог бы сделать из него государственного мужа, какого и хотел видеть в нем отец. Фанатичность, свойственная ему в юности, испарилась. Он по-прежнему предпочитал думать, что социализм, скорее всего, станет политической системой будущего, но символ веры больше не сжигал его пламенем страсти. Он верил в коммунизм, как большинство верит в Бога, но не был бы очень изумлен или разочарован, если бы выяснилось, что он ошибся, тем более, что это не имело никакого значения для его образа жизни.
Возмужав, он сузил пределы своих амбиций, но воплощал их с большей энергией. Он стал специалистом высшего класса, мастером обманных жестоких игр в столкновении разведок разных стран, к тому же - что в СССР было столь же важно, как и на Западе - он понял, как надо манипулировать бюрократией, чтобы извлекать максимум пользы из своих успехов.
Первое Главное Управление КГБ являлось чем-то вроде головного учреждения, ответственного за сбор и анализ информации. Большинство полевых агентов числились за Вторым Главным Управлением, самым большим отделом в КГБ, который занимался подрывной работой, саботажем, диверсиями, экономическим шпионажем и так далее. Третье Управление, известное под именем СМЕРШ, которое и обеспечило ей мрачную репутацию на Западе, занималось контрразведкой и специальными операциями, и на него работали самые отважные, умные и безжалостные агенты в мире.
Ростов числился среди звезд Третьего.
Он получил звание полковника. Награду ему вручили за освобождение осужденного агента из британской тюрьмы Уормвуд Скрап. С течением времени он обзавелся женой, двумя детьми и любовницей на двадцать лет младше его белокурая скандинавская богиня из Мурманска и самая восхитительная женщина из всех, кого он когда-либо встречал. В браке его темперамент давно уже стих, но существовало нечто другое: привязанность, партнерство и дружба, надежность и тот факт, что Мария по-прежнему оставалась единственным человеком в мире, которая могла заставить его безудержно, до конвульсий, хохотать. И были еще дети: Юрий Давидович, студент Московского государственного университета, страстный поклонник битлов и собиратель их пластинок; и Владимир Давидович, молодой гений, которого уже считали потенциальным чемпионом мира по шахматам. Владимир сдавал конкурсные экзамены в престижную физико-математическую школу номер 2, и Ростов не сомневался, что он попадет туда и успешно кончит ее, чему порукой были его способности, да и то небольшое влияние, которым он пользовался как полковник КГБ.