— Как хочешь, Лида, — ледяным голосом сказал Александр. — Дело твое. Можешь и не говорить. Мне вообще-то это ни к чему. Просто хотелось знать, где работает жена. Но как-то дико слышать от тебя, самого близкого человека на свете… — голос Александра задрожал, — …такие слова. Ты что ж, мужу не доверяешь? Но тогда как жить с человеком, которому не веришь, от которого надо в чем-то таиться? Наконец, ты же знаешь, я сдал документы на проверку, скоро сам буду работать у вас. Так в чем же дело? Когда я ухаживал за тобой, помнишь, я не спрашивал ни о чем. Но теперь другое. Я муж. А между мужем и женой не может быть никаких секретов. Ты хочешь, чтобы я не знал, где работает моя жена, с кем дружит, что делает…
— Но, Сашенька, пойми, это ж не мой секрет, — сквозь слезы сказала Лида, — это государственная тайна!
— А! Подумаешь, «государственная тайна». У нас привыкли туман напускать, играть в секретность. Наверное, всего-навсего заводишко какой-нибудь артиллерийский или танковый полигон.
— Нет…
Лида молча плакала.
— Что с тобой, ты плачешь? — вдруг переменил тон Александр. Куда девалась его суровость! В голосе зазвучало глубокое раскаяние. — Прости меня, Лида, голубка! Зря я тебя расстроил. — Горюнов нежно обнял жену за плечи, жаркими поцелуями осушил ее глаза. — Ну, не буду больше, не буду. Вот никак не думал, что такой пустяк тебя взволнует. Да провались оно все на свете! Было бы из-за чего слезки лить! Мне просто обидно показалось, что ты со мной не откровенна, вот я и начал настаивать. Конечно, глупо это, признаюсь…
Лида не выдержала, тоже обняла мужа. Примирение состоялось полное.
В конце дня Александр вернулся из гаража веселым, добродушным, как всегда.
— Видишь, Лидусь, — мягко упрекнул жену Горюнов, — ты вчера целую сцену мне закатила, а ребята в гараже сами все рассказали.
— В каком гараже?
— В вашем. Вернее, ребята из вашего гаража. Мы на погрузке встретились. Они ведь знают, что я перейду к ним, и рассказали: у вас при научно-исследовательском институте экспериментальный ракетодром, на нем испытываются межконтинентальные баллистические ракеты. Только и всего.
— Только и всего?!
Лида чувствовала себя вконец сбитой с толку. Секрет государственной важности, который она утаила от любимого мужа, с такой легкостью выдан шоферами из их гаража едва знакомому человеку? Что же это такое? Или она в самом деле придает непомерное значение секретности своего предприятия?
— Только учти, Лидок, никому ни слова! — предостерегающе помахал пальцем Горюнов. — А то ребятам может быть неприятность. Да и мне… У нас ведь как? Есть сверхбдительные дураки. Спроси у такого: «Где это самолет шумит?», а он тебе: «Вы что, аэродром ищете?» Начитается человек детективов, и везде ему шпионы чудятся. Вообще лучше никому, даже маме с папой, не рассказывай, чем мы с тобой наедине делимся. Спокойней и нам, и им. Болтовня до добра не доводит. Согласна?
— Согласна, — ответила Лида, не замечая, что логика рассуждений мужа хромает на обе ноги. Скрытность жены оскорбила Сашу, а их разговоры он запрещает пересказывать даже родителям. «Болтовня до добра не доводи!», а сам с явным удовольствием слушает ее рассказы.
Радость примирения затмила собою все. А Горюнов уже вытаскивал из кармана сразу две плитки шоколада.
— Мы прогорим до получки! — пугалась Лида.
— Не бойся, — ласково обнимал жену Александр, вкладывая ей в рот кусочки шоколада, целуя в губы после каждой порции. — Я сегодня одного важного толстяка с кучей чемоданов на вокзал подбросил.
— Нехорошо это, «налево» зарабатывать.
— Пустяки. Не каждый же раз. И по пути. Да, кстати, как с моим оформлением, не знаешь? Двигается?
— Вчера опять просила папку. Отказал, вредный. Но я сама заходила к начальнику отдела кадров Петухову. Сказала, что ты мой муж, зять старшего конструктора Стрельченко. Он ничего не обещал, но считает, что скоро проверка закончится.
— Скорей бы! Надоело спирт возить.
В светском обществе
Майкл родился в семье выходца из Ирландии калифорнийского фермера Джеральда Дрю восьмым. Ни отец, ни мать не желали увеличения своего многочисленного потомства, но Майкл не побеспокоился спросить разрешения у своих уважаемых родителей. Он просто родился — и все тут.
По местным масштабам Джеральд Дрю был богатым фермером. Но что значило его состояние по сравнению со сказочным богатством их дальних родичей по материнской линии Джилкристов! Они не принадлежали к числу знаменитых «шестидесяти семейств» Соединенных Штатов Америки и даже к второстепенным миллиард рам. Тем не менее Джилкристы были миллионерами. Об их дворце в Лос-Анжелосе, загородных поместьях, яхтах, поездках в Африку на охоту за львами, в Биаррицу на дых в семье Дрю ходили бесконечные россказни. С младенческих лет Майкл впитывал в себя восхищение перед богатством Джилкристов, преклонение перед Всемогущим Долларом.