— Где так долго пропадал? Уж ко мне хозяйка твоя прибегала, спрашивала.
Тимофей не сообразил заблаговременно придумать правдоподобное объяснение задержке. Вопрос застал его врасплох.
— Понимаешь, Максим Терентьич, баллон спустил, — промямлил Петренко первое, что ему пришло в голову.
— Ну и что? У тебя же запаска есть. Или ты шесть часов запасное колесо ставил?
Чебышев подошел к грузовику и ударил кулаком по запасному колесу. Оно отозвалось гулким звуком.
— Эге!.. У тебя и запаска накачена. Слушай, ты что врешь, Тимофей? Куда «налево» съездил, говори! Сколько у тебя спидометр намотал?
Чебышев сунул голову в кабину, включил щитковую лампочку и удивленно присвистнул. Потом заглянул под машину. Трос спидометра висел под коробкой передач.
— Где это тебе помогло трос оборвать? Тебя ж в лес не посылали. А ну-ка, иди сюда, к свету!
Заведующий гаражом подтащил шофера к окну. Сквозь пыльное зарешеченное окошко пробивались первые лучи солнца.
— Ты опух! Опять в рейсе напился?
— Скажешь тоже, «напился»! Ну, выпил стаканчик…
— Кто поднес? Где?
— Угостил один добрый человек. Попросился подъехать до Сухого лога.
— Знаешь что, Тимофей? Выкладывай все начистоту. Не крути, — решительно приказал Чебышев.
Не сразу, с недомолвками Петренко рассказал Максиму Терентьевичу, что произошло с ним в рейсе.
— Подвез попутно — это да, не отрицаю. А «налево» никуда не ездил, верь совести, — закончил Тимофей, обиженно оттопыривая толстые губы.
— Не нравится мне эта история, — с расстановкой сказал Чебышев, прикрывая веками воспаленные глаза. Морщины на сухом лбу поднялись вверх. — Говоришь, спидометр до Сухого лога работал?
— Работал. Точно. Я еще смотрю — стрелка около шестидесяти маячит. Думаю: тянет старушка, даром что мотор в капиталку пора.
Чебышев потер лоб, потом бросил под машину резиновый коврик.
— Дай-ка сюда переноску. Свети. Ближе…
Несколько минут Максим Терентьевич неподвижно лежал под машиной; вылез мрачнее тучи.
— Трос оборван насильно. По нему колотили. Колпачковая гайка смята. Ветки, коряги тут ни при чем. Будешь говорить, куда мотался? Ну и гад же ты, Тимоха! Готов машину изувечить, только чтоб десятку зашибить.
— Ах ты, бож-же мой! — с отчаянием в голосе сказал Петренко. — Что за напасть такая! Говоришь — тебе не верят.
— Да кто ж тебе поверит? Двести с гаком километров проспал, ничего не видел. Кто-то за него вел машину, кто-то оборвал трос спидометра… Малому ребенку скажи, не поверит. Не хочешь сознаться? Тогда буду звонить в ГАИ.
Чебышев снял трубку, ожесточенно продул ее, набрал номер.
— Алло! Автоинспекция? Кто у телефона? Говорит завгар кирпичного завода Чебышев. Чебышев, говорю! Че-бы-шев. Тут такое дело, товарищ начальник…
Окончив разговор, Максим Терентьевич сердито сказал Петренко:
— Завтра приедет, разберется. Пока велел машину на линию не выпускать. Иди спать. Наломал дров, кошкин сын!
Рассказ шофера настолько заинтересовал автоинспектора, что он посадил Петренко и Чебышева в свою машину и повез обоих к уполномоченному госбезопасности лейтенанту Маркушу.
Встревоженный Петренко говорил все без утайки.
Связались по телефону с контрольным пунктом на Черном ручье. Выяснилось, что машин в ту ночь было немного, и дежурному инспектору запомнился грузовик ГАЗ-51 с досками, горбоносый смуглый шофер с усиками и пьяный пассажир в кабине.
— А удостоверение шофера вы проверяли? Или только путевку? — добивался Маркуш, стройный молодой офицер в новой форме. — На фотографию не обратили внимания? Та-ак…
Дело явно осложнялось.
Чебышев написал подробное объяснение и уехал домой. Маркуш вместе с Петренко, проклинавшим в душе недавнего щедрого попутчика, сел в «победу».
Автоинспектор на Черном ручье повторил свой рассказ. Лица пьяного пассажира, сцепщика, не видел: тот непробудно спал. Этого шофера, Петренко, не припоминает.
На том месте, где незнакомец остановил машину Петренко, на глинистой обочине обнаружились перекрестные отпечатки шин. Тимофей без труда опознал характерный рисунок протектора своих покрышек с вулканизационной заплатой на левой задней шине. После долгих поисков удалось разыскать и пустую бутылку, выброшенную Тимофеем из кабины.
Картина начинала проясняться.
По телефону Маркуш связался с Хабаровском и подробно доложил обо всем начальнику краевого управления госбезопасности.