Поэтому у меня охотничья и снайперская винтовки, как и в Нью Вегасе, будут питаться родным .308 Win, он же 7.62*51. Калибр не сверхмассовый, но распространенный и убедительный. Отдельная история при этом возникает с .223 пистолетом – самым лютым одноручным оружием в игре. Теоретически пистолет под .308 в природе существует. Практически – я не представлю, как этой бабахалкой можно пользоваться. А оставить его в .223 калибре – поломать любимую игровую оружейную пару. Буду думать.
*Аналоги нашей СВД у американцев зовутся Marksman rifle. Оружие не снайпера, но меткого стрелка, в противовес автоматическому – штурмовым винтовкам. Предназначена для решения задач огневой поддержки в наступлении на малых и средних дистанциях.
Наталия тем временем не знала, чем себя занять. С одной стороны, чисто физически сил не было. Хотелось просто валяться, бездельничать и вообще дать организму нормально восстанавливаться. С другой – пытливый ум не давал покоя и пытался найти себе какое-то применение. Библиотека у приютившей ее Танди оказалась довольно скудной и не содержала почти ничего нового. Похоже, комплект литературы для обычных Убежищ был стандартным. А в пустошах, по крайней мере тут, на краю Долины Смерти, книготорговцев не водилось. Какими-то самокопаниями Наталия заниматься даже и не пыталась – как видно, дед сумел привить ей довольно специфический образ мысли, неплохо подходивший под обстоятельства. Простая арифметика войны, где для признания операции успешной количество спасенных должно превосходить количество погибших. В спасенных Наталия числила не только Танди, но и все население Шейди Сэндс. Да и пленных ханов, к которым вроде бы отнеслись без особой злобы, она тоже записала себе и товарищам в плюс.
Сама же Танди, судя по всему, имела строго противоположные проблемы. Физически она не пострадала, кормить и поить ее Гарл не забывал, но даже не слишком-то чуткая к подобному Наталия чувствовала возникший у подружки надлом. И что с этим делать – понимала она плохо. Тут был нужен профильный специалист, вот хотя бы тот же Альберт. Как к этому зануде ни относись, свое дело он знал туго и зубы заговаривать умел.
Еще совсем недавно веселая, жизнерадостная и вслух мечтавшая о путешествиях, Танди потухла, будто свеча на ветру. Наталия помнила о сомнениях Альберта и отдавала себе отчет, что из Танди готовили управленца и политика, человека, способного каждому говорить то, что он хочет услышать. И принимать, если надо, предельно жесткие решения. Но в прежних словах о путешествиях, пусть даже и не во всем искренних, все равно слышалась мечта. Мечта, которой больше не было.
- Мой дом здесь, - говорила теперь Танди. – Только здесь я под защитой. И лучшее, что я могу – это сделать так, чтобы стены моего дома были крепче, а люди – сильнее.
В глазах же ее было что-то такое, от чего Наталию бросало в дрожь.
- И Убежище наше посмотреть больше не хочешь? – все же решила она попробовать как-то взбодрить подружку.
- Смысла нет, - пожала плечами Танди. – Может быть, если отец до переговоров дозреет, то и выберусь. Но лучше, наверно, кого-то еще послать. Кто лучше подготовлен, помнит жизнь под землей, и найдет общий язык с вашим Смотрителем.
- Зря ты так. Я б тебе там все-все показала. И дальние технические коридоры, где можно найти разное довоенное оборудование, и даже про экскурсию в реакторный блок договорилась бы. И, главное, наш вычислительный центр! Знаешь, сколько там всего есть?
На словах про компьютеры в глазах Танди вроде бы пробежала искра, но потом ее взгляд снова потух.
- Не помогут нам компьютеры. Это уже прошлое. Надо учиться здесь жить, в этом новом мире.
Пострадав денек дома, Танди стала много времени проводить в полях по заданиям отца, а в свободное время – изучать совершенно неудобоваримые для Наталии вещи вроде сельскохозяйственных справочников и учебников по химии.
Саму же Наталию, гревшуюся на скудном солнце и мающуюся бездельем, позвал на чашку травяного чая хромой наемник Ян. Сперва он попытался неуклюже позаигрывать, но, увидев, что его попытки результата не приносят, особо не расстроился, и принялся травить байки.
Послушать его было до крайности интересно – о Пустоши он знал гораздо больше того же Арадеша. Одна беда – отличить правду от вымысла в его историях было совершенно невозможно.
Чего стоила одна только история о Бейкерсфилде, где дела со старшим каравана вели чуть ли не живые мертвецы. Да и само поселение иначе как Некрополь не называли, но это-то Наталия как раз могла понять.