– С языком?
– Да.
– Сдурела? Мне всего одиннадцать… А ты?
– Аналогично…
– По-моему, это мерзость и гадость, кажется…
Ко второй половине дня их глаза краснеют от воды и солнца, и Адриен провожает Нину домой, где их встречают кошки и собака Паола. У Пьера Бо сиеста, он всегда придавливает часок, перед тем как отправиться на почту и сдать недоставленные отправления.
Нина ведет Адриена в комнату без окон в глубине коридора.
– Не трусь, дед спит… Покажу тебе кое-что, но ты поклянешься моим здоровьем, что будешь молчать. Даже Этьену не скажешь.
Адриен дает слово.
На старом верстаке лежат три кожаных конверта. Нина открывает один из них, переворачивает. В помещении жарко, пахнет воском и пылью. Десятки писем и открыток с морскими видами рассыпаются по полу. Нина может часами разглядывать эти пейзажи. На обороте по большей части стереотипные слова: «Погода прекрасная, все хорошо, целую вас». Нине кажется, что там, где море, все всегда в порядке и плохой погоды не бывает.
– Пока дед дрыхнет, я утаскиваю несколько штук и… иногда читаю.
– Зачем?
– Ну, чтобы прочесть.
– Пьер в курсе?
– Ты рехнулся?! Нет, он ни разу не заметил – я сразу кладу их на место. Хочешь попробовать?
Адриен прикидывается тупицей.
– Попробовать что?
Нина берет пачку конвертов, разворачивает веером и выбирает несколько штук с адресами, написанными от руки. Счета и официальные бумаги ее не интересуют. Она протягивает «веер» Адриену.
– Закрой глаза и выбери наугад.
Он подчиняется, вытаскивает конверт, как фокусник карту. Нина выхватывает у него письмо и оказывается у двери прежде, чем он успевает открыть глаза.
– Пошли в мою комнату?
Она включает небольшой чайник, стоящий на прикроватной тумбочке, через несколько секунд подносит конверт к пару, вскрывает его и отдает письмо Адриену.
– Давай, читай вслух.
Адриену кажется, что он участвует в афере века, и он уже видит себя в исправительной колонии, где над младшими детьми издеваются типы похуже Пи. «Теперь я не только псих, избивший своего учителя, но и мошенник, читающий чужие письма». Сердце у него колотится как сумасшедшее, дыхание сбивается, он дрожит и крепко сжимает листок в побелевших пальцах. «Только бы Нина не заметила!»
Текст написан фиолетовыми чернилами, почерк изящный и нервный. Судорожно вздохнув, Адриен начинает читать:
«Мои дорогие дети!
Альпы шлют вам привет. Погода стоит прекрасная, хотя вечерами свежо. В дождь мы мерзнем, но в июле он, слава богу, редкость.
Мое лечение идет успешно, врачи хотят, чтобы я провела в санатории еще несколько недель. Надеюсь, что успею вернуться к началу учебного года. Вы ведь слушаетесь папу, правда?
Милый мой малыш Лео, ты повторяешь правила орфографии? Сибилла, детка, тебе нравится в летнем лагере? Воспитательницы милые?
Передайте папе, что я люблю его всем сердцем и очень скоро поправлюсь.
Мама».
Адриен возвращает письмо Нине, обратившейся в слух.
– Моя мать никогда мне не писала… – говорит она.
– Ты знаешь, где она живет?
– Нет.
– Ты что, никогда ее не видела?
– Ну почему, видела. Она много раз возвращалась. Наверняка клянчила деньги у деда. Последний раз она явилась в 1981-м. Мне было пять лет.
– И ты это помнишь?
– Кое-что. Мелочи. От нее пахло пачулями.
– Как ее зовут?
– Марион.
– Кем она работает?
– Без понятия…
– Почему ты называешь ее шлюхой?
Нина пожимает плечами.
– А твой отец? Кто он?
– Не знаю.
– Но дед знает?
– Похоже, что нет… А твой отец, Адриен, какой он?
– Женатый… Живет в Париже.
– Вы с ним видитесь?
– Редко… От него пахнет хлорофиллом… И он вечно жует гадкую жвачку. Ненавижу этот запах. Иногда он водит меня в ресторан… Это просто ужас, нам нечего друг другу сказать. Я жду десерта и задаю вопросы, которые придумываю накануне встречи. Иначе была бы не беседа, а сплошные паузы.
– Думаешь, у него есть другие дети?
– Понятия не имею.
– Может, у тебя есть сестра или брат.
– Может, и так.
– Он никогда тебе о них не рассказывал?
– Ни разу.
Снизу, от лестницы, раздался низкий голос Пьера Бо:
– Нина! Что ты там забыла?
Ребята подскочили от испуга. Нина молниеносным движением спрятала конверт под подушкой.
Адриен подхватил скейт под мышку и спустился поздороваться со стариком. Тот кивнул в ответ и произнес, очень серьезно:
– Мне нужно с тобой побеседовать.
Адриену стало не по себе, он решил, что дед Нины вознамерился отругать его за стычку с Пи. Он шел следом за ним на кухню и больше всего на свете боялся, что Пьер запретит ему общаться со своей внучкой. Это немыслимо, неприемлемо, невозможно!