Джорж сложил руки на груди и устремил глаза в потолок.
— Конечно, мы иногда шутим на эту тему, — продолжал я, — но на деле всегда выходит одинаково. Мы сказали Этельберте и Кларе, что едем: конечно, они опечалились и хотели ехать с нами; потом просили нас остаться; но мы им объяснили свое желание — вот и все; не о чем было и толковать.
— Простите меня, — отвечал Джорж,— я не понял. Женатые люди рассказывают мне разные вещи, и я всему верю.
— Вот это-то и плохо. Когда хочешь узнать правду, приходи к нам, и мы тебе расскажем всю правду.
Джорж поблагодарил и мы перешли к делу.
— Когда же мы отправимся? — спросил Джорж.
— По-моему, чем скорее, тем лучше.
Гаррис, вероятно, боялся, как бы жена еще чего-нибудь не выдумала. Назначили отъезд на среду.
— А какой мы выберем маршрут? — спросил Гаррис.
— Ведь вы, господа, конечно, хотите воспользоваться путешествием для умственного развития? — заметил Джорж.
— Ну, не много ли это будет! Зачем же подавлять других людей нашим развитием? — заметил я. — До некоторой степени, пожалуй, можно, если не будет стоить больших трудов и издержек.
— Это мы устроим, — отвечал Джорж. — Мой план таков: поедем в Гамбург на пароходе, посмотрим Берлин и Дрезден, а оттуда — через Нюренберг и Штутгард — в Шварцвальд.
Гаррис забормотав что-то; оказалось, что ему вдруг захотелось в Месопотамию: «там, говорят, есть хорошенькие местечки».
Но Джорж не согласился; это было совсем не по дороге; и он уговорил нас ехать на Берлин и Дрезден.
— Конечно, Гаррис и я поедем по обыкновению на тандеме, а Джорж...
— Вовсе нет, — строго перебил Гаррис. — Ты с Джоржем на тандеме, а я отдельно.
— Я не отказываюсь от своей доли труда, — перебил я в свою очередь, — но не согласен тащить Джоржа все время. Это надо разделить.
— Хорошо, — согласился Гаррис, — разделим, труд пополам, но с непременным условием, чтобы и Джорж работал!
— Чтобы что?.. — переспросил Джорж.
— Чтобы и ты работал! — строго повторил Гаррис.— И в особенности при подъемах.
— Господи помилуй! Неужели ты сам не чувствуешь никакой необходимости в гимнастике?
Из-за тандема всегда выходят неприятности: человек, сидящий впереди, воображает, что он один работает, и что тот, кто сидит за ним, просто катается, а человек, сидящий сзади, глубоко убежден, что передний пыхтит нарочно и ничего не делает. Это трудноразрешимый вопрос! Когда осторожность подсказывает вам не убивать себя излишним усердием, и справедливость шепчет на ухо: «Чего ради ты его везешь? Ведь это не кэб, и он не седок твой», — то делается как-то неловко при искреннем вопросе товарища: «Что случилось? Потерял педаль?»
Скоро после своей женитьбы Гаррис попал однажды в затруднительное положение, благодаря невозможности знать, что делает человек, сидящий за вами на тандеме. Они с женой путешествовали таким образом по Голландии. Дороги были неровные и велосипед сильно подбрасывало.
— Сиди крепко, — заметил Гаррис жене, не оборачиваясь.
Миссис Гаррис показалось, что он сказал: «прыгай»! Почему ей показалось, что он сказал «прыгай», когда он сказал «сиди крепко»— это до сих пор неизвестно. Миссис Гаррис объясняет так:
— Если бы ты сказал: «сиди крепко»— чего ради я бы спрыгнула?
А Гаррис объясняет:
— Если бы я хотел, чтобы ты прыгала, зачем бы я сказал: «сиди крепко»?
Самая горечь катастрофы уже прошла, но они до сих пор спорят по этому поводу.
Словом, миссис Гаррис, спрыгнула с тандема в полном убеждении, что исполняет приказание мужа, а Гаррис помчался вперед, усиленно работая педалями, в полном убеждении, что жена сидит у него за спиною. Сначала миссис Гаррис подумала, что ему пришло в голову похвастаться, как хорошо он въедет на вершину холма один. Они оба были еще молоды в те дни и часто устраивали такие вещи. Она ожидала, что доехав до верху, он спрыгнет с велосипеда и, грациозно облокотись на него в непринужденной позе, подождет ее. Но когда молодая женщина увидела, что ее муж, домчавшись до горизонта холма, перелетел через него и исчез по ту сторону, ею овладело сначала изумление, потом негодование и, наконец, ужас. Она взбежала наверх и стала громко звать Гарриса, но он ни разу даже не повернул головы. На ее глазах он удалялся с быстротою ветра, пока не исчез в лесу, мили за полторы от холма. Она села и расплакалась. В это утро у них произошла маленькая размолвка и ей пришло в голову, не обиделся ли он настолько, что сбежал!..
У нее не было денег; она не понимала по-голландски. Проходившие люди начали останавливаться и собирались вокруг нее с сожалением; она старалась объяснить жестами свое несчастье. Они поняли, что она что-то потеряла, но не могли понять — что, именно и отвели ее в деревню; там привели к ней полисмена. Тот долго вникал в ее пантомиму и вывел заключение, что у нее украли велосипед. Сейчас же полетели во все концы телеграммы, и за четыре мили нашелся в одной деревне злополучный мальчишка, ехавший на старом дамском велосипеде. Захватили его и привезли в телеге, вместе с велосипедом, к миссис Гаррис. Но та выказала полное равнодушие к обоим, и голландцы отпустили мальчишку на свободу, окончательно отупев от удивления.