Предметы ее размышлений уже давно сидели на скамейке. Тутберидзе похлопывала по бедру Женю Тарасову, беседуя о чем-то с Трусовой. Перегнулась через Дудакова., чтобы задать вопрос Морису и улеглась грудью на Сергея Викторовича. Внимания на подобное никто даже не обратил. Понятно. что такие прижимки всем наблюдать не впервой.
Перевела взгляд, ища Даню. Там тоже была картина маслом: хореограф притянул к себе Алину, похлопывая рукой чуть ниже талии. Вроде и не по попе, а выглядело запредельно лично и близко.
- Не хочешь напомнить, кто тут его девушка?- зашептала сестра.
- Не хочу,- нахмурилась Ольга.- У них у всех тут так.
Кивнула в сторону скамеек, где Этери ласково трепала по бедру у самой ягодицы Аделию.
- Однажды их всех привлекут за домогательства их же спортсмены,- хихикнула Катя.
Но Оля погрузилась в свои мысли настолько, что сестру не услышала.
========== Часть 69 ==========
И все-таки, он это очень классно придумал: стоит во тьме на льду и глядит на кружащуюся в воздухе как белая маленькая птица Женьку.
- Класс,- выдыхает Алина.
И из благодарности к симметрии его восхищения нежно прижимает девушку. В ответ его обнимают за пояс. Ничего особенного. Он гордится своей первой чемпионкой, восхищается второй. Но вкус его восторгов разный: Алина была сладостью полной победы, когда ты выиграл и коня, и полцарства, и руку и сердце красивой снежной королевы. Аня - только золотой конь, вознесший его еще выше по отвесной скале на вершину успеха. Полцарства накрылись медным тазом и хейтом, снежная королева теперь стоит плечом к плечу с другим.
Ему оставили только это короткое объятие финала, но даже оно ненастоящее, потому что Этери доверчиво сразу же берется за руку Дудакова и снимает с его пуловера невидимую глазу соринку. Прикосновение нежности, прикосновение близости. Ничего особенного, а ранит больше созерцания поцелуев.
Даниил Маркович стоял в центре сердца и вспоминал под его стук, как совсем недавно застал этих двоих, тогда ведь еще посторонних друг другу, за откровенной прелюдией. Что он чувствовал? Обиду, злость, ревность, конечно. Но не болело. Нет.
А теперь - он и обижаться на нее не может. Нет больше злости. И смотреть не может на то, как она легко и совершенно спокойно прикасается к другому, отдает свою руку, поворачивается при любой возможности, чтобы сказать хотя бы слово.
Даня даже не мечтал, но знал точно, если вдруг что-то произойдет и у него будет второй шанс, он придет к ней и никогда ни слова не скажет ни про ту дурацкую ночь, ни про весь этот период. Забудет начисто, будто не было. Но что-то говорило, что уже не позовет.
На арену летели в несчетных количествах медведи и другие мягкие игрушки, девчонки хохотали. Глейхенгауз поднял одного из сотен, забавно сморщившего носик и явно косящего глазами в разные стороны. Показал Этери, пошутил:
- Будет фигуристом, у него выражение лица такое же недовольное, а глаза смотрят заранее в разные стороны, чтобы мы не догадались, кого из нас он боится.
Блондинка весело рассмеялась и развернула медвежонка к себе:
- Чемпионом будет, однозначно.
И как-то легко завязалась беседа, и потом продолжилась. Этери даже, как год назад и чуть раньше, ухватилась за его руку, когда захотела больше опоры и уверенности. И он ее любил так по-настоящему, как никогда за короткие годы их отношений. Любовался, забыв, что за бортиком на него смотрят в четыре глаза очень заинтересованные женщины.
- Оль, хочешь моего мнения?- поинтересовалась сестра.
- Нет,- резко отреагировала Ольга.
Она не хотела никаких мнений. С ее зрением и без того все отлично. И с пониманием того, что видит зрение. Какая Алина?! Какой Дудаков?! То есть про Дудакова не слишком понятно, а вот про ее благоверного, точнее неверного. Да и Этери смотрела, как на свое. Странно, как она вообще пропустила это раньше? Столько раз видела, как они общаются, но никогда не замечала, как глядят друг на друга. Он - обожающе. Она - знающе. Так смотрят только те женщины, которые видели мужчину беззащитным и полностью открытым. Дело не в постели. Ей вот Даня и в постели не открывался никогда до конца. А Этери его видела и знала. До дна души.
- Поехали домой,- не выдержала Ольга и потянула сестру к выходу.
Они ушли со льда и рассыпались бусинками в новые сочетания. Дудаков вышел задами с женой и сыном, поехал отмечать семейно. В руках тащил кулек с игрушками. Катя любила такое, а их девчонкам давно было не жалко.
Даня поискал глазами девушку, даже позвонил, но трубка не ответила. Пожал плечами и было собрался домой, но на плечо легла рука, и Анин отец предложил совместно отметить шоу. Так что сначала распихали подаренных медведей, куда смогли, потом себя, куда пришлось, и двинулись пировать.
Но оказалось, пиршество не главное. В какой-то момент Стас подсел ближе к тренеру и спросил:
- Даниил, какие указания по поводу встречи с президентом?
Глейхенгауз откровенно растерялся:
- В смысле - указания? Вы о чем?
- Присутствие Ани обязательно?- уточнил отец.
- Ну, наверное, желательно.- удивился тренер.
- Дело, в общем, такое,- пояснил Станислав,-мы по сути ни за и ни против, но у нас планы развивать бренд во всем мире. Лучше бы без ассоциаций, сами понимаете. Да и вообще, я расцениваю подобный подход, как неуважение к делу, которым занимается моя дочь. А дело первично.
- Понимаю,- задумчиво покивал Даня.- Но нужен будет какой-то повод весомый, там,- он вскинул глаза наверх,- захотят однозначных причин.
- Не вопрос. Сделаем, что нужно,- кивнул бизнесмен.- Сможете уточнить, на какой срок нужны “причины”?
- Пожалуй,- кивнул Даниил.
- Прекрасно,- мужчина рядом зажигательно улыбнулся.- Пусть у нас и у вас все сложится наилучшим образом.
Так и продолжили, мило общаясь и выпивая, но голова Дани уже работала в другом русле. Ему необходим был совет. Он даже знал -чей.
А та, без советов которой не решалось Даниилу Марковичу, начала свой вечер в обнимку с племянниками. Потом укатила в ресторан со всеми, кто смог приехать из семьи. И даже искренне радовалась, пока не замечала в ком-то из племянниц, то Дишиной улыбки, то прищура глаз. Грустнела. В прошлом году они так же гуляли, но дочь была под боком, хоть физически и жалась к бочку своего мальчика. А сейчас? Все хорошо, но все - не то. Хотелось домой. Дома было спокойнее.
- О чем задумалась, маленькая?- сестра подсела и приобняла Этери за плечи.
- Дишку бы сюда,- вздохнула мать.
- Все, маленькая, оперилась Дишка,- засмеялась сестра.- привыкай!
- Не привыкается,- грустно призналась женщина.
- Найди себе кого-нибудь на замену. Постарше. И другого пола. Где твой хореограф?- чуть толкнула в бок локтем младшую сестренку.
- Невесту домой везет, вероятно,- пожала блондинка плечами.
- Досадно,- посочувствовала по-родственному старшая из женщин.- Ну, тогда бери своего директора. Этого, очкарика-Эдика.
- А еще его жену и троих отпрысков,- съязвила Тутберидзе.
- Больно ты разборчивая,- от нее отмахнулись.
Было бы хорошо быть разборчивой. И выбрать, ну, хоть бы того же Эда. А ее опять угораздило. И почему она все время выбирает не тем органом? Хотя, Дудакова вот выбрала тем, а толку? Стоит в том же месте, в том же жесте. Ждет с моря погоды и у боженьки снисхождения к ее слабости.
Ни в какой приезд Дуда не верила сегодня. Не собиралась верить. Так себе и сказала, что придет домой и просто ляжет спать. Ждать не будет. Нельзя ждать. Да и не придет он. И при этом четко знала - будет ждать. Измучится, но не сможет просто прожить вечер. Уже вот сидит на иголках, хочет сорваться и мчаться домой.