Телефон звякнул в бедро так, что даже вздрогнула. Вынула трубку и с удивлением увидела портрет Дани. Неужели они дошли до стадии пьяных полуночных звонков бывшей? Трубку, однако, взяла.
Голос Глейхенгауза был достаточно трезв, чтобы к нему прислушаться. И нет, говорил он не о любви, что тоже порадовало. Хотя, давайте так, радоваться тому, что говорил Данечка было рановато.
Выслушала и пообещала перезвонить в ближайшее время. Внезапно с радостью поняла, что можно сбежать под благовидным предлогом, оправдавшись неотложными делами.
Вызвала такси и набрала Глейхенгаузу. Слушала внимательно.
- Она готова в шоу катать или планирует дома сидеть все время?
Началось на другом конце невнятное бормотание обсуждения в трубку. Уже по нему поняла расклад, но дождалась подтверждения.
- Хорошо, Дань. Им подойдет любая причина, которая не даст ей в срок заехать в Новогорск, хоть насморк.
Под эти слова села в подъехавшее такси. Отвечала на мелкие уточняющие вопросы, катилась в сторону своего убежища. И смутно ловила себя на мысли, что будет ждать. И не дождется. А завтра он придет с извинениями. Так бывает. И так бывало. И нечего хотеть то, чего хотеть было ненужно.
Темный автомобиль в проеме домов, конечно, не заметила. Не шибко он ей был нужен. Водитель же спокойно пронаблюдал, как высокая блондинка открывает входную дверь и исчезает в подъезде. Ждать никого больше не стал. Выехал со двора и отправился прочь.
Лифт тихо открыл двери, предлагая выйти на этаже. Этери от предложения не отказалась. Устала она, но почувствовала это лишь зайдя в подъезд. Щелкнула замком. Потом выключателем. Удивилась, что собаки не встречают, наверное, давно уснули.
Сняла верхнюю одежду и тут замерла: на обувной полке стояла пара знакомых ботинок, а в приоткрытом шкафу гардероба торчал зажатый кусок рукава куртки. Пустота в душе зазвенела благовестом всех колоколов личного счастья и оборвалась в совершенную тишину, когда, зайдя в гостиную, она увидела на диване спящего мужчину и двух совершенно довольных псов, свернувшихся калачиком у его бока.
Тихонько села на пол, прижавшись спиной к дивану и почувствовала, как проснувшаяся Теона ткнулась носом в плечо.
- Все хорошо, девочка, спи. Я дома,- погладила собаку Этери.
========== Часть 70 ==========
Если бы мирно спящий на диване в доме Этери Сергей Викторович когда-нибудь услышал ночной телефонный разговор, прорезавший московский апрель электрическими волнами, один женский голос он узнал бы наверняка, хотя и подивился его ледяным суровым интонациям; второй голос, наверное, показался бы знакомым, хотя поручится за то, что Дудаков поймет, кому он принадлежит, было невозможно.
- Послушайте, я обратилась к вам от чистого сердца,- звенел тот из двух голосов, что был явно моложе и знаком мужчине хуже.
- Но деньги вы взяли, руководствуясь рассудком,- отрезал холодный металлический собеседницы.- За эту работу я доплачу.
- Если она про такое узнает, у меня не будет работы!- звякнуло молодыми интонациями.
- Если она узнает, что вы подрабатывали шпионажем за ней, у вас работы тем более не будет,- показалось, что вторая презирает первую.
- Хорошо,- ответила трубка в напряженных женских пальцах, отражающихся в ночи окна.- Я сделаю, но как вам… это.
- Что это?- пальцы сжали телефон еще сильнее.
- За его же деньги ему же жизнь рушить,- прозвучало в телефоне.
- Один обман простить можно,- свободная от телефона рука прикоснулась к холодному стеклу.- Наказать, но простить. Второй раз человек знает, чем рискует и за что отвечает. Если ему плевать на себя и свою жизнь, на него тем более можно наплевать. И устроить его жизнь наконец-то правильно.
- Вам совсем не жалко Сергей Викторовича?- и в этом вопросе звучало уважение и даже нежность к тому, кто пострадает.
- Слабых мужчин ведут сильные женщины. Так было всегда,- палец на стекле провел длинную линию и оторвался.- Я просто помогу ему выбрать правильный путь, раз сам он не может этого сделать. А вы мне поможете. Не бесплатно. Вам же нужны деньги?
- Да… Хорошо,- отозвалась трубка.
Этого было достаточно. Коротким движением решительно сбросили вызов. Усталые женские глаза смотрели в пустоту окна. И почему вышло вот так? Любишь и ждешь доброго, хорошего человека. Надежного. Веришь годами. Прощаешь ошибки. Создаешь семью, рожаешь ребенка. Растишь его продолжение. А на тебя плюют при любой возможности. Наверное, это ее предел. Она просто утомилась понимать. Время понимать ему.
Дудаков никогда не услышит разговора, который произошел, пока он спал. Легкие женские пальцы пробежали по седеющей русой голове. Низкий голос позвал:
- Сереженька, просыпайся. Здесь неудобно.
Рука соскользнула с виска и провела по зарастающей рыжей щетиной щеке. “Опять придет на работу небритый”,- покачала головой Этери. Надо бы завести нормальную мужскую бритву, так как ее дамскими станками Дуд, кажется, брезговал.
Будить его было жалко, но сон на диване - ужасная идея, сама так засыпает, потом среди ночи просыпается от неудобства слишком узкого и слишком мягкого ложа и с гудящей головой идет в кровать. Да и не дело спать в одежде.
- Просыпайся, солнышко!- так она когда-то будет ли Дишку, слова вырвались сами собой, но судя по довольной сонной улыбке были услышаны.
В знак подтверждения ее ладонь накрыла большая мужская рука.
- Я ждал тебя,- по руке Сергей поднялся выше, к локтю и потянул на себя женщину, заставляя склониться.
Поцелуй ощущался вкусом вина с двух пар губ.
- Пойдем, на диване неудобно,- прошептала Этери, отрываясь от этих кисловатых губ, что так нежно приветствовали встречу с ней.
- Тебе просто изобретательности не хватает,- усмехнулся Дудаков и потянул вверх ее кофту, выбираясь следом из своей.
- И какой мужик не сведет все к сексу?- засмеялась Этери, чувствуя, как выскальзывают крючки застежки бюстгальтера и сам лифчик ползет вниз.
Но сопротивляться не стала. Прижалась снова к ищущим губам снизу, поцеловала подбородок, языком проскользила, по шершавому горлу до адамова яблока. В ответ на щекотку пальцев на своих сосках поймала губами розовую кнопку на широкой груди, облизнула по кругу и увлеклась второй.
Собаки, осознав, что они сейчас станут лишними в кутерьме развеселившихся двуногих, спрыгнули с дивана и презрительно развернулись попами к этому празднику разврата, всеми силами давая понять, что они таких игр в ночные часы не одобряют. Спать надо ночью приличным псам и людям.
Но двое на диване были неприличны и тем прекрасны. Дудаков гладил от груди, через ребра до позвоночника тонкое нагое тело любимой женщины, целовал сзади плечи и шею, гладил ягодицы. Совершенная спина, к которой прижался грудью, чувствуя членом, округлость крепкий женской попки, прижимающей и будоражащей одновременно твою страсть. Притирался к ней, стоящей на коленях, обнимающей его за шею, заведенными руками, гладил торчащие возбужденные соски, притягивал еще плотнее за живот к себе. Довольно заворчал, найдя и без того возбужденную горошину клитора, придавил слега, отреагировал на легкий тягучий стон. Член утонул между мягкими холмиками ягодиц, заскользил смешивая собственную смазку с влагой женского возбуждения, искал большей глубины.
- Держись,- мощный толчок-проникновение, тормозящийся опорой сильных рук женщины в подлокотники дивана.
Нежные объятия ее лона, горячего, тянущего в себя еще глубже. Обещал себе - не оставлять следов там, где могут заметить чужие глаза, но как тут удержишься, укус-поцелуй в переход шеи в плечо. Как она затягивала его в себя, так он, втягивал тонкую солоноватую кожу губами.
Пальцами терся о клитор, хотя, сейчас уж скорее она терлась о его пальцы, прижимающие эту точку возбуждения. От каждого толчка, каждого движения. То быстрее, то плавно, то глубже, то едва не покидая полностью и оставаясь у самого края, пока недовольно и умоляюще ее бедра требовали большего погружения.