- Как ты?- приобнял девушку за плечики.
- Мне бы отдохнуть немного и буду в форме,- отмахнулась Аня, передавая чемодан с вещами мужчине, а сама покатила маленький чемоданчик с коньками.
- Ты не очень хорошо выглядишь,- покачал Даниил головой.
- Расслабилась я совсем, организм устроил окончание сезона,- засмеялась Аня.- Все, что могло заболеть, заболело.
- Шея?- напрягся тренер.
- Шея, колено, нога в месте перелома,- со смехом ответила спортсменка.- Поверьте мне, Даниил Маркович, я теперь каждое утро не сомневаюсь, что живая.
- Давай приостановимся, Ань?- предложил то, о чем они говорили сразу после олимпиады.
- Давайте я отдохну, откатаю свои контракты по шоу, а там будем думать,- отмахнулась Щербакова.- Может, еще годик я выдержу без лишних вмешательств и отпусков по травмам.
- А Этери тебе что по этому поводу говорит?- в приватном общении имя главного тренера у них давно сократилось до некоторой фамильярности.
- Говорит, чтобы сама решала,- Аня вытянула ножки в дутых сапогах в салоне.- Только мне кажется, Даниил Маркович, Этери и за себя сейчас не может решить, что делать, тем более за меня.
- Да ладно тебе,- улыбнулся Даня и потрепал по руке в пуховике.- Уж Этери-то всегда и за всех может решить.
- За вас тоже?- резко повернулась к нему девушка.
- В каком смысле?- не понял Глейхенгауз.
- Она уедет. Вы ведь тоже уедете за ней? Ну, Сергей Викторович, понятно, у них что-то там все сладилось, да?- резко проговорила фигуристка.- А мы тут останемся никому ненужными!
Видимо от усталости и нездоровья Щербакова резко всхлипнула и потерла глаза, забыв про макияж. Как в детстве, когда не удавался старт и она ревела в объятиях молодого доброго тренера Даниила Марковича.
- Анютка, ну ты что? Глупенькая! Никто никуда не уедет, ни Этери, Ни Сергей Викторович, а я и подавно,- гладил темную макушку, прижимаясь подбородком.
Ох уж эти дети! И откуда только в голове такие мысли бродят. Да и кому он будет нужен в тех Штатах, даже если Этери сорвется? Прогнал червяка сомнения, твердившего, что она ведь может. У нее получится устроить свою жизнь без России. Ну, и Дуд, наверное, ей будет нужен, если не для жизни, то для работы. А Даня-то - зачем? Он, конечно, неплох. Да, неплох, но Этери может сделать все и без него. И уж точно не хуже, особенно если речь будет идти не о десятке спортсменов, а об одном или двух.
Даня всегда удивлялся, как это у Этери получается, она останавливалась, смотрела в одну точку, а потом вдруг предлагала идею, которая вроде никак не вязалась с музыкой. Была редкостно непрозрачна. Нет, так, конечно, было не всегда. “Кармен”, например, что там додумывать или в “Дон Кихоте”? А вот с “Черным лебедем” было именно так. Этери смотрела на прокат Алины, совсем сырой, а потом вдруг выдала: “Лебедь родился белым, прожил жизнь и стал черным”. И развернулась, внимательно глядя на Даню. “Понимаешь?!”
Потом такого будет еще много. Необъяснимого. Хотя Этери пыталась ему рассказать, как это получается. Как приходит идея. Но кому что дано. Дане так дано не было, но он видел свое, тоже неплохо. Даниил Маркович не затерялся бы в толпе хореографов. Вышел бы из него со временем условный Авербух или Морозов - кто знает? Но что-то бы вполне получилось. Но вот Анечки не было бы, конечно. Алинки - тоже.
Они успели почти к концу тренировки, но все же Аня почувствовала лед, покружилась, даже что-то пару раз прыгнула. Все трое посмотрели и Этери поинтересовалась:
- Что она готова катать?
Глейхенгауз лишь пожал плечами: об этом они как-то и не поговорили.
- Анют!- женщина махнула рукой, приглашая спортсменку подъехать.
Щеки у девушки зарозовели от движения и холода, глазки блестели. Выглядела Анюта намного бодрее, чем при выходе из аэропорта.
- Что тебе по силам сегодня, Ань?- поправила едва заметно выбившуюся ткань шва на груд спортивной кофты.
- Все, что скажете,- спокойно ответила фигуристка.
- Оба номера можешь прокатать?- даже удивилась Тутберидзе.
- Нет!- резко за спортсменку ответил Даня.- Только “Аве Марию”.
Аня лишь коротко кивнула. Этери долго посмотрела на одного, потом на другую и тоже кивнула, отпуская Щербакову.
- Что с ней, Дань?- негромко поинтересовалась у Глейхенгауза.
- Мне кажется, это все,- тихо проговорил мужчина.
Дудаков внимательно глянул на хореографа. Все понял. Всмотрелся в спортсменку на льду. Внутренне согласился.
- Давай-ка поподробнее,- взяла за локоть Даниила женщина и отвела в угол подальше от бортика и льда.
Странное, успокоительное, но при этом горячее касание длинных пальцев выбило почву из-под ног. Даниил Маркович смотрел в темные глаза и молчал:
- Что происходит, Дань?- тихо проговорила Этери.
- А все,- вздохнул он.- Все там у нее происходит. Все ее травмы происходят и болят, и не дают нормально жить. Ей восемнадцать, Этери, зачем ей продолжать?! Зачем еще боль?
- Это она сказала?- тихо уточнила главный тренер.
Мужчина отрицательно покачал головой:
- Тогда заткнись и не каркай. При ней так точно!
И смотрела зло, холодно, но в то же время с жалостью.
- Дань, дай ей решить. Самой. Чтобы не жалеть потом,- сжала пальцы на его локте.
- Зачем ее мучить?! Зачем ей мучиться?!- поджал губы Глейхенгауз.
- Затем, что это ее жизнь!- все так же полушепотом убеждала его Этери.- И боль - не самое страшное, что бывает с человеком! Не самое!
Он согласился. Самое страшное - безысходность. Вот как сейчас: смотреть на женщину и безысходно понимать - тебя для нее нет больше. Невыносимо нет.
========== Часть 80 ==========
Если Даня ощущал безысходность, находясь в эпицентре, то Ксюша находилась на такой дальней периферии, что и говорить не о чем. Женщина осмотрела усталым взглядом квартиру, потерла висок, в котором никак не хотела униматься боль с самого утра. И попыталась собрать в голове мысли.
В общем-то, она дала себе последний шанс. Им обоим. Если до лета не выгорит, то уже и не выгорит. Останется только смириться. Запал, при котором была готова все бросить и рвануть от обожаемого Рыжика на край света, потеряться там и забывать его, давно прошел. Сережа слишком хорошо оплачивал свою непорядочность, чтобы от этого захотелось легко отказаться. И, в общем, ни от чего не отказывался, но и ничего не делал в сторону сближения.
Если вспомнить, как все начиналось, то выглядело ужасно перспективно. Во-первых, с виду неприметный Дуд оказался при личном общении, еще в Казани, куда приехал взглянуть на малышку Камилу, удивительно обаятельным мужчиной. А главное уважительным, ответственным и каким-то, если так можно сказать, правильным.
С одной стороны, он вроде и не подкатывал, как обычно делают женатые мужики, которым в командировке хочется в теплой постели не в одиночку нежиться. С другой - ни в какой помощи никогда не отказывал. Перетащить маты в спортзале - конечно. Посмотреть, на бампер, которым проехалась по бордюру при остановке на парковке, без проблем. Он даже с заточкой коньков помог ребятишкам, когда оказалось, что их точильщик заболел.
Вот после коньков Ксения и решила, что такой прекрасный мужчина заслуживает хотя бы ужина. И пригласила Сергея Викторовича в ресторан. Исключительно из благодарности. А дальше, где-то между аперитивом и горячим влюбилась в мужика на полтора десятка лет старше, да еще и москвича, да еще и женатого. В общем, так бывает. Слишком хороший, слишком рядом.
И от этого стало грустно и горько. Что у них будет? Один ужин. Потом он уедет и забудет про какую-то Ксюшу. Ну, может, не забудет, но скучать не станет. Сергей заметил ее печаль, спросил, чем он так расстроил девушку. А девушка призналась - тем, что хорош. И ей не светит.