Потом была олимпиада в Сочи. Первая. Безумная. После нее к Этери было не пробиться. Встала очередь из желающих позвать в интересные места и приобщить к интересной жизни. Долго никто не выдерживал. И вы бы не выдержали, если бы ваша женщина жила неделю по спортивному режиму спортсменов, а в единственный выходной уходила на работу из-за административных нужд?
В итоге единственный, кто был готов сорваться в морозной ночи чинить ее дурацкое благословенное колесо был благословенный небом дурак Дудаков. Чуть пальцы нафиг не отморозил, но герой же! А она не поняла. Нет, в том смысле, что конечно была очень благодарна, обнимала его, в щеку поцеловала, даже пыталась затащить в ресторан, накормить ужином. А все равно не догадалась, чего это Дуд такой рыцарь. В общем поехал герой домой, там ему был и ужин, и любовь. Не те.
Ну вот и все. Потом у нее появился Даня, у него Ксюша, будь они оба неладны. И тема сама собой перестала быть актуальной, при том, что и до этого такой не была. В общем, как был ты Сереженька идиотом, так им и помрешь, но теперь, наверное, счастливым идиотом: жар-птицу поймал. И приносит эта яркая птаха, ой, сколько непокоя.
В конце концов с женой он, пожалуй, и правда разведется. Что делать с Ксюшей и Катькой? Сергей был уверен, что штамп в паспорте о разводе Ксения потребует тут же дополнить штампом о браке с ней. При и без того нервной по поводу папы Катюше ругаться на тему “лучше я съем перед ЗАГСом свой паспорт” он не будет. И некрасиво, и опасно для души ребенка. А терять дочь не хотелось. Тем более он, кажется, потерял сына.
Тяжко вздохнул, продолжая крутиться мыслями вокруг всего накопившегося. Бог с ним, решил наконец, впереди два месяца отпусков, там будет видно что к чему. До этого уж вроде и происходить нечему.
Кое-как угомонил паникующих блох поиска решений в полном мраке непонимания, закрыл глаза, вдохнул ставший привычным аромат смеси шампуня, геля и крема от кожи Этери и почти силком отправил себя в сон.
Самара заснула, а в Москве, как и положено столице текла жизнь. Двое по телефону вели диалог.
- Заберешь ее, покатаетесь, потом оставишь там, где скажу,- спокойно говорил в трубку усталый женский голос.
- Да вы что!- заволновались на другом конце провода.- Я так не могу! Мало ли что?! Она же еще малышка!
- Я уверена, ничего не случится,- холодно ответили на эту молодую панику.- Дети разумнее, чем кажутся.
- Я знаю,- ехидно проговорила девушка на проводе,- у меня их два десятка трижды в неделю.
- Ну и не паникуй,- вызов был сброшен.
Никаких сил не осталось, скорее бы уже закончить все это.
========== Часть 85 ==========
Сереже нравится просыпаться в обнимку. И с женой нравилось, и с Ксюшей - тоже, и с проходными вариантами, накопленными за годы странствий. А теперь и подавно нравится. Но лучше не так, не через одежду, а прижимаясь кожей к коже. Не открывая глаз, забирается под ткань, чтобы почувствовать живот, бархатный, проникает под резинку пижамных штанов, приятно поглаживать мягкую теплую плоть, чуть углубляясь. Слышать глубокий вздох, а потом сонное бормотание:
- Я еще не проснулась.
Он тоже не проснулся, в том и прелесть. Не просыпаясь, ласкать горячее влажное средоточие всех мужских соблазнов, пока не станет понятно: проснулась или нет, а ждет, будет рада, стянуть все лишнее с себя, с ее круглой попки и направиться в очень ранние гости. Быть встреченным гостеприимно. И благодарить каждым движением внутри, каждым прикосновением к чувствительному, открывающемуся под пальцами клитору. Слушать учащающееся дыхание, потом стоны, потом быть пойманным за ласкающую руку ее рукой. Быть прижатым, остановленным, слушать пульсацию возбуждения, ее резкое движение бедрами сначала назад, потом вперед. Вскрик. Еще более крепкое сжатие пальцев на кисти, еще более крепкое сжатие мышцами влагалища, остановленного в движении члена. Заспешить в поисках себя и своих удовольствий, как только хватка ослабнет.
Целовать в плечо, плавно лаская грудь в окончании и шептать:
- Ты еще спишь?
И слышать в ответ:
- Сплю.
Хорошо. Светло. Правильно. Такие подъемы можно повторять бесконечно. Как жаль, что они вечером возвращаются в Москву. И не будет повторного пробуждения. И тут Дудакова озаряет: у него теперь могут быть московские рассветы. Сколько угодно. Сколько она захочет.
- Этери, пригласи меня сегодня в гости,- шепчет в выступающий шейный позвонок.
- А под утро рванешь домой сонный?- качает отрицательно головой женщина, выбираясь из объятий.- Плохая идея, Сереж. Все устанем, еще и возвращение назад. не надо, поезжай домой.
- Пригласи, меня дома никто не ждет сегодня,- смотрит, как она небрежно скидывает ночной наряд, чтобы направиться в душ.
Какой же прекрасный ежедневный ритуал. Лучше только когда встает из постели совсем нагая.
Этери удивляется такому предложению. Пока принимает водные процедуры, потихоньку складывает детальки паззла странностей Дуда. Было не до того, не до осознания, но внимание все равно фиксировало. Задумавшись покидает ванную, давая мужчине подготовиться к непростому дню.
Телефоны лежат рядышком, оба на беззвучке. Протягивает было руку к Сережиному, но в итоге берет свой. Листает сообщения, сбрасывает спам, уведомления и рассылки. не выдерживает и снова тянется к телефону Сергея. Две даты. Два дня рождения детей. Сентиментально и как-то просто очаровательно. Дату, в которую Дуд празднует рождение сына, она помнит, а Катин - начисто забыла. Решает - не судьба. Откладывает трубку. За дверями льется вода. Можно прикинуться, что ничего не происходит, но происходит. Точно происходит.
Вздыхает, прощает себя заранее, все равно будет маяться тем, что влезла в чужое личное пространство, пусть ей и разрешили. Вынимает записную книжку и находит вложенный листок с кодом доступа.
Ничего особенного в телефоне у Сережи нет, кроме кучи звонков жене. Вызов есть, разговора - нет. То же самое с номером сына. Не врет, похоже, Дуд. Не ждут его дома. Откладывает трубку. Еще глубже задумывается. Пока не стихает шум воды и не открывается дверь ванной комнаты, так и сидит уперевшись в одну точку. При появлении любовника переводит взгляд. Он у Этери тяжелый, мрачный, если задумывается. И сейчас на Дудакова она смотрит так, словно убить готова.
- Ты что такая суровая?- улыбается Сережа.
- Дуд, какого черта с тобой и у тебя происходит?- прямо задает вопрос женщина.- Почему тебя дома не ждут? Что случилось?
Сергей хочет сначала соскользнуть с ответа, отшутиться, но глаза напротив жесткие и требовательные. Не отстанет Этери Георгиевна, не в ее правилах.
- Мне кажется, я развожусь,- неловко пожимает плечами и хватается за пустой безымянный палец.
Как-то стухает от произнесенной вслух фразы. Видимо, никуда уже не деться. И впрямь - развод.
- Из-за чего?- ни радости, ни удивления, холодный, деловой вопрос, будто об ошибке, произошедшей в тренировочном процессе.
Сереже так не нравится, но как уж есть. Ответ ему не нравится тем более, но тоже - как уж есть. Лезет в чемодан и протягивает фото. Выбрал только одну, где без слов видно, насколько она красивая, а он влюбленный. И не делают вроде конкретно на этой фотографии ничего, а все понятно.
- Моей жене подарили красивую фотосессию. Она в ней, правда, участия не принимала.
Блондинка смотрит на кадр, бледнеет, прикрывает рот рукой, точно боится, что закричит. Не кричит, конечно. Спрашивает вроде четко, а слышно, что растерянно:
- Есть еще?
- Есть,- кивает Сережа.- Там не обманешься.
- О, боже!- пальцы, держащие фотографию мелко дрожат.- Что мы натворили, Сереж?!
- Да оно, может,и к лучшему,- успокаивающе погладил женщину по плечу Сергей.- Меньше вранья будет.
- Я не знаю. Это странно. Одна прогулка, один раз не подумали. И вся жизнь наперекосяк.
Дудаков забирает фото, потому что ему кажется, Этери сейчас или скомкает, или порвет несчастную карточку. А она красивая. Про счастье. Вдруг его не так много осталось? Да даже если и много. Это же самое начало.