Стучит сердце. Сердце на льду реагирует на этот стук, замирая в максимальном состоянии. Настолько большое, насколько это возможно. Этери счастлива радостью своих детей, ожиданием встречи с любимым человеком, наполняющей ее веселящим газом свершения и преодоления этого опасного места в туре. И даже тем, что остался только один город: солнечный, сладкий, полный света Ташкент. В кои-то веки все хорошо. Правильно.
И словно в подтверждении того, что все правильно, Сашка вкручивается в четверной лутц и выезжает!
- Да!- резко сгибает на себя в локте руку Этери.
И тут удалось! И тут сложилось! И тут преодолели!
Благодарно кланяется зрителям: без их поддержки не справилась бы сама, не сдюжили бы спортсмены. Машет руками из-за бортика. Все радость: и даже то, что не нужно выходить на лед. Не отдых, но радость.
Долго собирают подарки, еще дольше раздают автографы. И конец… Собраться, сесть в автобус, поехать домой. В коридорах озирается, надеясь увидеть знакомую фигуру. Тщетно. В раздевалке - тоже. Даже плечами пожимает удивленно. И резко оборачивается на голос:
- Автобус подъехал, можно выходить.
Не тот. Этого она не ждала. Даня за ее плечом уже покрикивает на хихикающих спортсменов, торопя переодеваться.
- А Сережа?- растерянно спрашивает женщина.
Ее тихонько тянут за локоть на выход:
- У него там с ребенком что-то,- негромко объясняет Глейхенгауз в коридоре.
- Что?- напрягается женщина.
- Да я толком не понял. Сказал, что дочь пропала,- пожал хореограф плечами.- Завтра объяснит, наверное.
Завтра Этери не надо. Надо сегодня, но трубка молчит. Ограничивается сообщением в мессенджер с просьбой ответить, как появится время.
А вот времени у Сергея и нет. Он сначала прилетает к Ксюше, заливающейся слезами, перешедшими в истерику при виде мужчины. Она уже все успела за то время, что Дудаков летел к ней: в полиции была, заявление подала, сказали, розыск начнут сразу же.
- Что произошло? Как она исчезла?!- обнимает рыдающую женщину, слышит, как сердце колотится неровно и часто.
- Я не знаю!- Ксюша толком и рассказать-то ничего не может.
Из обрывков слов становится понятно, что после обеда позвонила воспитательница, чтобы уточнить, все ли в порядке с Катей, которая утром зашла в садик с мамой, а через десять минут с кем-то вышла. Дальше Ксения уже ничего не понимала и не слышала. Знала лишь одно: она ребенка завела. Оставила раздеваться на первом этаже и наказал идти в группу на втором. И ушла. Она так всегда делала. Катя давно справляется с переодеванием сама. И все. Пошла на работу.
Как и кто увел Катю, отметив уход ее электронным пропуском, толком никто не знал. Садик блеял, что принял девушку за няню. И еще блеял, что Катя узнала ее и кинулась навстречу. Воспитатель ребенка даже не видела этим утром.
- Так ведь не бывает! Не бывает, Дуд! Там же охрана! Там же контроль!- Ксюша задыхалась в плечо Сергею.
- Ксюш,- остатками разума пытался сообразить Сережа,- если она узнала эту женщину, стало быть не чужая. Обзванивай своих подруг и знакомых, кто с Катькой виделся, кого она могла принять за близкого человека! Давай!
- А ты что будешь делать?- сипло спросила обезумевшая от горя мать.
- А я поеду искать,- устало и безнадежно проговорил Сергей.
- Куда?!- в женском голосе зазвучала истерика.
- Сначала к саду, потом еще что-нибудь буду думать,- не нашел ничего лучшего мужчина.
Ему просто надо было что-то делать. Как-то справляться с накатывающим ужасом. Он даже жене и сыну позвонил по дороге, но никто не ответил. Первая семья держала оборону полным игнорированием еще пока мужа и отца.
Обошел все дворы вокруг садика, заглянул во все возможные щели, отверстия, забрел в близлежащий парк. Совершенно без толку. Темнело. Страх, липкий и тошнотворный, сводил челюсти и грудь. Исключительно от безысходности направился в “Хрустальный”. Не знал, куда еще. Ехать к Ксении не было сил, смотреть в белое лицо и заплаканные глаза, слушать срывающийся в истерику голос.
Долго сидел в машине на парковке, не мог даже выйти из нее, настолько устал. Не телом. Сердцем. Подумал, что сейчас бы умереть от инсульта или инфаркта. И все наладится. Страх кончится. Горе кончится.
В итоге все-таки выбрался из-за руля. Закрыл автоматически машину и едва передвигая ноги, побрел к дверям спорткомплекса. Зачем? Кто же его знает. Шел, куда несло. В холле было пусто. Даже охраны не было. Да и понятно, тренировки уже закончились, мало ли, где может быть охранник, может, по периметру ходит, осматривает, все ли в порядке. Сел на диванчик при входе и обхватил голову руками. Тянул себя за волосы пока на глазах от боли слезы не выступили.
Сначала искренне подумал, что сошел с ума. Послышалось. До боли знакомы детский голосок произнес:
- Он может работать, знаешь! Папа много работает, так мама говорит.
Ответил голос менее знакомый, но тоже слышанный:
- Что же он у тебя, кроха, до ночи-то работает? Да и где?
- Он же на шоу главный, с фигуристами! Везде ездит!- если это безумие, то прекрасное.
- Ну, давай тогда, чаю попьем и позвоним ему еще раз,- голоса приближались, становились все громче.- Должны же его шоу когда-то заканчиваться.
Дудаков медленно поднял голову на звук шагов, явно ставших слышимыми. Из коридора вышел охранник. Сбоку семенила… Катька.
- Котенок!- сорвался с места и схватил дочь в объятия, сжав так крепко, что девочка аж завертелась в руках. -Катенька, откуда ты здесь?!
Сергей Викторович ничего не видел, не слышал, не понимал, что плачет в яркую футболку дочери, прижимаясь головой к плечу.
- Ну, слава богу!- раздалось над головой Дудакова.- А я ее как нашел на парковке, все звоню и звоню вам. Помню же, что ваша девчушка. Смотрю, темнеет уж, а она бродит между машинами. Подхожу, спрашиваю, что делает. Сказала, мол, сейчас папину машину найду и буду ждать его, когда вернется. Едва зазвал ее себе. Не хотела, говорила, что вы можете не зайти, сядете и сразу поедете домой. Едва уговорил. Кто ее только надоумил такому?!
- Спасибо!- Сергей даже толком не вникал в слова мужчины, главное - нашлась его девочка, его главная девочка нашлась.
Вынул телефон. Увидел десятки звонков и сообщений. Все сбросил одним движением. Никто и ничего не было важно. Нажал на вызов под номером Ксюши. В ответ на сиплое “Алле!” только и смог сказать: “Я нашел ее! Едем домой!” Но при этом не знал, хватит ли сил вести машину.
Собирал ребенка, дрожащими пальцами застегивал на ней курточку, когда охранник предложил:
- Может, для успокоения грамм сто?
- Не надо, я за рулем,- помотал головой Дуд.
- Вызовите такси,- это было самое разумное.
Сергей согласился - и на такси,и на сто грамм. Уходящий адреналин совсем размотал душу и силы. Даже радости не осталось. Только пустота.
========== Часть 91 ==========
Что-такое состарился за день Ксюша поняла, когда у видела в дверях отца своей дочери с ребенком на руках. Тяжелые мешки под глазами, заострившиеся скулы, на которых пробивалась вечерняя щетина, глаза без всякого признака живого огня. Сначала охнула и кинулась обнимать обоих, потом трясла Катьку, требуя ответить, куда она делась на целый день. Да так расспросами замордовала, что и без того утомленный ребенок захныкал, надеясь слезами выпросить прощения:
- Я с подружкой гуляла! С ней можно! С подружкой можно!
- Я тебя в садик привела. Ты там должна была оставаться!- повысила голос Ксения.
- Ксюш, помолчи,- бесцветно проговорил Дудаков.- Давай орать уже завтра. Все устали.
Забрал у изнервничавшейся матери дочь и пошел готовить ребенка ко сну. Все было, как всегда: Катя, понявшая, что наказание как минимум отложено, успокоилась и защебетала, пока отец плел ночную косу. Среди прочего малышка пустилась в рассказ этого дня. Ничего в нем страшного не было: каталась на машине с подружкой, потом ходили в кафе, ели мороженое. Мама такого не дает много, а тут позволили до отвала наесться. Гуляли. А к вечеру приехали к “Хрустальному”.