- Допустим, - согласился Яролим, - но кто тогда выкрал бумажник из кармана куртки Покорного, -висевшей на двери гаража? И почему выбросил его?
- Он мог искать что-нибудь в бумажнике и не найти, - неуверенно предположил Матейка.
- Или хотел навязать нам мысль, будто целью убийства было ограбление. А четыре сотни он в панике просто не заметил, - сказал Яролим.
- Господа, прежде всего мы теряем время, - заявил Матейка. - Смотрите: мы установили, что Чижек никак не мог обожать Покорного - и вот, как это ни странно, с ним одним из своих сообщников он якобы не виделся после освобождения, хотя работу он нашел как раз на том самом предприятии, где брат Покорного довольно крупная шишка. Далее: Чижеку нужны были деньги, чтобы уплатить за костюм для своей сударушки, как говорили встарь. У него была сотенная купюра, то есть он мог уплатить за себя в пивной, но он притворился, будто у него нет ни гроша, и вызвал Хольцову. Для чего же, как не для того, чтоб обеспечить себе алиби и на ближайшие часы?! Он не мог знать, когда обнаружат труп в твоей "октавии". Если добавить к этому незначительное расстояние от "Медведя" до места убийства, то мне все ясно, и я знаю, что сделаю...
"Какую-нибудь опрометчивость", - подумал Яролим.
- Что же именно? - тихо осведомился Томек.
- Он под постоянным наблюдением, - ответил Матейка. - Я просто арестую его, и если он хоть что-нибудь соображает, то предпочтет сознаться сразу. Не верю я ни в каких двух убийц, Чижек просто стукнул Покорного, а потом для верности застрелил.
- Гм... А если он не сознается? - возразил адвокат.
- Это будет означать, что он действует против собственных интересов, упрямо ответил Матейка. - И дальнейшее меня уже не будет касаться.
- Осмелюсь усомниться, примет ли прокуратура такое дело. А суд? Коллеги, я Чижека защищать не стану и оставлю про себя все, что я здесь слышал, но послушайте же и вы меня... Прежде всего вы должны будете доказать существование неприязни между Чижеком и Покорным - доказать, понимаете? И более чем неприязни - смертельной вражды! Удастся вам это? То, что Чижек нашел работу там, где служит брат Покорного, - всего лишь совпадение, которое ничего не доказывает. Чижек нуждался в деньгах? Вы, вероятно, скажете - он думал шантажировать Покорного, требовать своей доли старой добычи? - Яролим невольно одобрительно кивнул. - Да, это вполне правдоподобно, остается только доказать это, и первая версия готова. К сожалению, всего лишь версия. Ваш Прохазка, несомненно, чрезвычайно одаренный и работоспособный сотрудник, однако свидетельство почти семидесятилетней киоскерши я порву в клочья: случайно я сам покупаю у нее сигареты. Одно дело ни к чему не обязывающая информация, полученная за болтовней у прилавка, и совсем другое - свидетельское показание под присягой. Возьмем худший вариант: киоскерша точно установила личность Чижека, и суд ей поверил. А откуда вы знаете, может быть, Чижек просто негодяй, тянущий деньги с Власты Хольцовой даже на паршивое зноемское жаркое и девять кружек пива? Это, конечно, некрасиво, но к нашему делу не имеет никакого отношения. Далее: факт близости трактира от места убийства толковый адвокат повернет против вашего тезиса. Убийца мог сидеть в пивной в любом районе Праги, а к месту убийства приехать, скажем, на такси. Еще вам надо будет доказать, что у Чижека железные нервы. Да и тогда вы мало продвинетесь к цели. А как вы докажете, что пистолет принадлежал ему? Как объясните, что бумажник нашелся в стороне, противоположной той, куда шел Чижек? Паника, скажете? Хорошо, но тогда где же его железные нервы?
Яролим с некоторым злорадством следил, как Томек разбивает построения Ломикара. Да, расследование такого дела не для специалиста по хозяйственным преступлениям... Прежде чем он успел высказать такую мысль, Матейка с нервным смешком обратился к Томеку:
- При всем уважении к вам, пан доктор, я никогда больше не подпущу так близко к делу ни одного адвоката...
- Почему же? - удивился Томек. - Скажите спасибо, что у вас есть я. Если б через ваше плечо всегда мог заглядывать какой-нибудь адвокат, знаете, какого совершенства достигли бы вы в вашей работе?
- В таком случае трижды горе вашим подзащитным в суде! - дипломатично улыбнулся Матейка.
- Возможно, - отозвался Томек. - Зато тогда меньше было бы слабо обоснованных обвинений.
- Ломикар, - с некоторым беспокойством прервал их спор Яролим, - тут нынче командуешь ты, но все-таки сделай же хоть что-нибудь по-моему! Вызови секретаршу Павла Покорного. И по возможности скорее, через двадцать минут, у служащих "Строй-экса" кончается рабочий день. Только сам Покорный пускай лучше не знает о вызове.
Матейка был другом Яролима и вовсе не задавался. Да и врожденная осторожность не позволяла ему отвергать предложения других, тем более что сам он не знал, как быть дальше. Послушно подняв телефонную трубку, он набрал номер служб; однако, желая сохранить лицо перед Томеком - чего доброго тот подумает, будто он пассивно подчиняется Яролиму, - Матейка еще спросил:
- А что ты от этого ждешь?
- Отношения между сотрудниками "Стройэкса" могут нам что-нибудь подсказать, - неопределенно ответил Яролим.
Пожав плечами, Матейка распорядился, чтобы в "Стройэкс" немедленно послали машину без опознавательных знаков и с городским номером и передали бы секретарше Покорного негласное, вежливое, но настоятельное приглашение.
Повесив трубку, он задумался: не потребовать ли от Яролима более полного объяснения? Сам он немногое ожидал от этой встречи, полагая, что Яролим в сложившейся неприятной ситуации без разбора хватается за все, что в голову придет. Самому ему ничего в голову не приходило, быть может, потому, что его раздражало присутствие Томека.
Яролим словно перестал замечать своих товарищей. Ему не хотелось открывать Томеку построение, которое он только что выработал логическим путем. При всей своей вежливой любезности Томек казался ему эдаким суровым экзаменатором, к которому он, Яролим, явился без должной подготовки. Впрочем, не будь даже этого обстоятельства, Яролим скорее всего сказал бы себе, что всегда успеет поделиться своими мыслями; ведь Ломикар умел разбивать гипотезы одним ироническим словцом.
Томек по-прежнему спокойно смотрел на обоих молодых криминалистов, тщательно скрывая свои опасения. Он не недооценивал ни Матейки, ни Яролима. Первый казался ему несколько суховатым и приземленным, но Томек по опыту знал, что такие вот упорные работяги в конце концов разматывают любые запутанные клубки. Второго Томек считал немножко фантазером, у которого, однако,столько энергии, что в итоге он обязательно натолкнется на верное решение. "Только в данной игре время играет первостепенную роль, - думал старый адвокат, уставившись на противоположный угол двора. - Найдут ли они или, лучше сказать, найдем ли мы нужное решение, прежде чем..." Он-то очень хорошо сознавал, какой вес может приобрести фраза, начатая с этих слов "прежде чем".
11
К счастью, они не были обречены на бездеятельность. Дела шли по назначенному ими пути. В кабинет Матейки непрерывно поступали донесения. Но пока еще трудно было понять, которое из них окажется наиболее значительным и важным.
Картина деятельности воровской шайки на станции Вышеград обретала все более четкие контуры. Уже допросили двух шоферов и семерых продавцов овощных палаток, причастных к делу. Уже переходили к уточнению времени и к техническим деталям, начиная новым опечатыванием обворованных вагонов и кончая, так сказать, внутренней бухгалтерией грабителей.