- Василиса? - шатен узнал ее, но, судя по смущенному виду, не обрадовался.
Когда Василиса утвердительно кивнула головкой, при этом левая грудь выскочила через широкий вырез рубашки, шатен сжался в комок. - Вы посетили мой театр и опозорили его.
Я бы сказал, что вы сами опозорились, но судя по вашему виду, вы не знаете этого слова. - Инфильтрат застегнул пуговички на рубашке Василисы.
Ее грудь исчезла за клетчатой тканью.
- У меня не будет времени рассказать тебе о настоящем позоре, - Василиса грустно рассмеялась. - Когда ты упал на подиуме, я подала тебе ногу помощи. - Глаза Василисы вспыхнули красными углями. - Надеюсь, что ваша постановка Ромео и Джульетта - последняя.
Наверно, она была потрясающая, потому что зрители плакали от восторга.
Но Алехандра все испортили - с вашей точки зрения.
А с нашей - моей, Алехандры и Дженифер - она, дала новый толчок к развитию вашего театра.
Если Алехандра ржет на спектакле, то она не позорит, а поднимает пьесу - о чем бы она не была. - Василиса красиво развернулась и первая вышла из театра.
Она шла к такси подиумной походкой - непростая походочка, выверенная годами на дефиле.
Я и Дженифер тоже выпрямили спины и показали, что мы в восемнадцать лет - уже ветераны подиума.
В такси Василиса и Дженифер дружно выдохнули.
Я продолжала ржать, не могла остановиться, когда вспоминала игру клоуна Панталоне.
- Когда мне исполнилось семь лет, отец взял меня в цирк, - Василиса повернулась к Дженифер, рассказывала ей.
Она думает, что я ничего не слышу через свой смех? - К чему я говорю?
Ах, да - к тому, что никто не ошибается, когда смеется или плачет на представлении.
Главное, что человек сопереживает и сочувствует.
- Василиса, ты сошла с ума? - Дженифер потрогала лобик Василисы. - У тебя горячка?
Слишком умно выражаешься для модели.
- Я не думаю, что я умная, просто слова сами из меня лезут. - Василиса похлопала меня по спинке, но обращалась по-прежнему к Дженифер. - Мой отец любил со мной гулять, потому что на наших прогулках не было мамы.
Папа боялся гнева мамы, поэтому прикладывался к алкоголю тайком.
Он брал с собой фляжку с резко пахнущей жижей, и, время от времени, пил из нее.
"Василиса, я человек слабый здоровьем, поэтому приходиться пить лекарство.
Только ты маме не говори, а то она расстроится, что я болею", - нос папы краснел.
Отец думал, что я дура, - Василиса вздохнула, - думает и по сей день.
Тогда в цирке он набрался основательно своего лекарства, и захрапел.
Я привыкла к его сну во время наших прогулок.
Меня даже устраивало, когда папа засыпал.
Я шарила у него по карманам, брала часть денег и покупала себе сладости.
Когда папа просыпался, он пересчитывал деньги, шевелил губами, сдвигал брови, но не мог вспомнить, сколько у него было денег до сна.
На арену цирка вышли клоуны.
Я приготовилась смеяться, потому что клоуны - всегда смешно, даже, когда они не клоуны! - Василиса многозначительно на меня посмотрела.
Что она имеет в виду: что я клоун? или то, что я смеялась в театре, когда все рыдали? - Я открыла ротик, чтобы хохотать.
"Здравствуй, Бим", - рыжий клоун поклонился брюнету клоуну.
"Здравствуй, Бом", - брюнет поклонился рыжему.
"Ты где был, Бим?"
"В магазин за гречкой и туалетной бумагой ходил.
Эпидемия коронавируса".
"А теперь попробуем, сможешь ты ходить", - Бом выдернул из-под Бима коврик.
Бим грохнулся со всей дури на арену и задрал ноги.
"Ой, Бом, больно! Теперь я ходить не смогу", - Бим стонал. - Зрители ржали так, что наклонился потолок.
"Бим, если не можешь ходить, то стой", - Бом помог Биму подняться, а когда тот встал, то ударил его огромной дубиной по голове.
Бим, снова упал и опять застонал.
Зрители умирали от хохота.
Лишь я одна не смеялась.
Ледяной ужас схватил меня костлявой рукой за горло.
Над чем смеются?
Почему смеются?
Биму же очень больно, он не может встать.
"Что же ты, Бим, ни стоять, ни ходить не можешь"? - Бом под общий хохот развел руки в сторону.
Он продолжал издеваться над избитым Бимом.
Тогда мое маленькой, но доброе и отважное сердце не выдержало.