Мы же, люди, все делаем по расписанию.
- Вижу, вижу ваше расписание, - Фирс проворчал.
Что с него взять, с трудолюбивого старика.
- Мы отправляемся в путешествие на Лазурный берег, на велосипедах, - я ожидала, что Фирс заохает и заахает, какие мы умницы, спортивные романтики.
- В юности я хотел покрасоваться перед своей подружкой Франческой, - старик хрипло засмеялся воспоминаниям. - В цирке как раз выступали джигиты на лошадях.
Они стояли на спинах скачущих коней и кричали:
"Гей! Гей! Гей".
Щеки Франчески загорелись восторгом.
Я же сразу приревновал ее к джигитам.
"Подумаешь, я могу лучше, чем они", - похвастался неразумно.
"Да ты что, Фирс? - Франческа сразу выбрала меня своим героем.
Джигиты были забыты. - Покажи".
Я бы сейчас, когда у меня вместо юности в голове бродит старость, показал ей.
Но тогда я имел в виду только то, что имел в виду.
Коня у меня не было, но на велосипеде я ездил отлично.
Чемпион района по катанию на велосипеде со ступенек.
Я разогнался - задумка моя: на полном ходу велосипеда встать на седло и закричать "Гей! Гей! Гей!".
Никогда раньше не пробовал, но был уверен, что получится.
Франческа смотрела на меня влюблёнными глазами.
Все было хорошо: разогнал велосипед, даже умудрился встать на сиденье, развел руки в стороны и закричал "Гей! Гей! Гей!".
Вот с этого момента моя жизнь круто изменилась.
- Ты стал геем? Это так мило и модно! - я порадовалась за Фирса.
- Нет, не получилось, - старик засмеялся. - Нога моя сорвалась, я свалился на раму.
Она ударила меня со всей силы между ног - как раз по яйцам.
- Фуй, Фирс, как непоэтично и не романтично.
- Зато правда и больно!
Велосипед летел, словно ракета.
Я стучал яйцами.
- Промежностью, Фирс!
- Это у вас, у девушек, там промежность, - старик показал пальцем, где у меня промежность.
Учитывая то, что я обнаженная, промежность я увидела. - У нас - там яйца! - Неисправимый старик очень грубый. - Я этими яйцами бился о раму, а затем велосипеду показалось, что мало.
Он, как норовистый конь, сбросил меня на забор.
Клянусь, я сосчитал яйцами все колышки забора.
И закончил свой позор на перилах.
Я лежал на земле, держался руками за то, что раньше гордо называл мужским достоинством и орал от боли.
Надо мной склонилось бородатое лицо, нет, не Франческа, она сразу ушла, когда увидела мой позор.
Бородатый джентльмен тихо произнес мне:
"Сэр, вы напрасно кричали "Гей! Гей! Гей!".
"Потому что я стану теперь геем?"
"Нет, потому что вы теперь не станете геем".
Вот так закончилась моя карьера велосипедиста. - Старик поднял мешок с листьями.
- Я не ударюсь промежностью о раму, - уверенности во мне больше, чем капель воды в море.
- Ну-ну, посмотрим, - старик засмеялся.
Я обозлилась на весь мир: не сплю, Фирс, вместо того, чтобы развлекать меня душещипательными рассказами о днях его молодости, рассказал гадость.
Наверно, он смеялся над моей розовой макушкой, которая просвечивает сквозь белоснежные волосы.
Во рту у меня стало противно, поэтому я выпила стакан сока.
Прилегла на диванчике под пальмами и стала убеждать себя, что сейчас обязательно засну.
Но думать о том, как мило спать под открытым небом, и реально пробовать заснуть - разные вещи.
Я опять ворочалась, считала звезды, потом поняла, что с открытыми глазами заснуть трудно, закрыла их.
Меня сразу накрыли звуки - шорохи, далекий смех, гудок.
- Не хочу спать, поэтому не буду, - я переменила решение.
Бродила по парку, зашла в дом, присела на свою кровать. - Ого! Половина пятого!
Через полчаса нужно вставать! - Я произнесла, и тут мою челюсть скрутило зверским неприличным зевком.
Меня так покатило в сон, что я рухнула на кровать уже спящая.
Проснулась я самостоятельно, без помощи подружек.
- Неужели, я проспала всего лишь десять минут? - Я поднесла телефон к глазам.