- Да.
- Что?
- Соскользнула.
- Соскользнула?
- Проскользнула.
- Извини, я убрала руки от подружки.
Гном в это время подбросил дрова в огонь и присел на стульчик.
Подземный житель неотрывно смотрел на нас.
Не мигал, при этом на его лице не возникало никаких эмоций.
Смотрел и смотрел - даже отстраненно.
Через пять минут я почувствовала себя неловко под холодным взглядом гнома.
Через десять минут Василиса заерзала, а через двадцать минут - прошипела злобно гному:
- Ничего, что мы тут в своем номере, в ванной комнате голые в сауне перед тобой?
Не мешаем тебе?
- Не мешаете? - голос гнома тонкий, детский.
- У тебя детский голосок, - я проявила знания в пении. - Тонкие голоса у певцов фальцетов в Римской опере.
Ты - оперный певец гном?
- Я - Василий! - Выражение лица гнома не меняется, застыло, как маска.
Может быть, оно и есть - маска? - Я не гном, я - мальчик.
- Василий? - я отползла от Василисы, чтобы лучше ее рассмотреть. - Василиса, он - это ты, а ты это он?
- Я Василиса, - голос моей подружки заметно дрожал. - Но никогда не слышала, чтобы мальчиков звали Василиями.
Ты - оборотень девушки?
Девушка Василиса, которая превратилась в мальчика Василия?
Нет, ты не девушка Василиса, и не оборотень, потому что, кроме себя, я других Василис, тем более - Василиев не встречала.
- Строптивая жена из тебя получится, Василиса, - мальчик не терял самообладания. - Вы говорили, что я оперный певец из Рима.
Нет, я не он, но могу! - И Василий запел!
- Будем делать вид, что поверили ему, что он Василий, - Василиса шепнула мне на ушко.
Мы слушали тягучую тонкую песня Василия.
Не помню слова, но в песне были и овцы, и собаки, и люди, и горы.
Три пастуха, а они называются чабанами, встретились в горах вместе со своими овцами.
Овечка Миорица предупредила своего пастуха, что два других чабана завидуют его стаду и собакам, поэтому решили его убить.
Вместо того чтобы защитить себя и убежать, приговоренный пастух разговаривает с овечкой и высказывает ей свои последние желания.
Пастух просит, чтобы овечка донесла до сельчан, чтобы его похоронили возле своей кошары (кошка что ли?), где он будет рядом со своими овцами и слышать лай собак.
Он также просит положить загадочные флуеры трех пастухов у изголовья своей могилы.
Ветер будет играть на свирелях, а овцы станут собираться вокруг и проливать слезы.
Без овечьих слез пастух не мог умереть спокойно.
Кроме этого пастух просит, чтобы овечка никому не рассказывала, что его убили, а рассказала, что он женился на прекрасной принцессе, "невесте мира", и во время свадьбы упала звезда, Луна и Солнце держали свадебную корону, их венчали гигантские горы, а буковые деревья были свидетелями.
А, если овечка вдруг встретит его мать в слезах, спрашивающую у всех о "гордом пастухе", овечка должна рассказать ей только то, что он женился на принцессе несравненной красоты в прекрасной стране на краю Рая.
Но о том, что во время свадьбы упала звезда, о Солнце, Луне, горах и буковых деревьях овечка не должна рассказывать матери.
Я и Василиса со слезами слушали песню мальчика.
Но понять ее до конца не могли, потому что верхняя полка обжигала попки.
Мы спустились на вторую, затем переползли на первую.
Мальчик оказался носом и глазами напротив наших ног.
- Песня хорошая, мальчик, якобы Василий, - Василиса накалилась от жара камней. - Но ты - нехороший.
Ты пристально смотришь на нас голых и смущаешь своим взглядом.
- Что ж ты не смущалась, когда твоя подружка тебя гладила ладонью? - мальчик замечал все не по своим годам.
- Это не то, что ты подумал, - я от удивления раздвинула ножки. - А о чем ты подумал и о чем говоришь?
Я не понимаю!
- Не волнуйтесь, я смотрю на вас без чувств, потому что мне еще шесть лет.
Мне жениться рано!
- Успокоил, - я расслабилась и поправила волосы. - Женятся у вас в четырнадцать лет?
- В четырнадцать лет девушки выходят замуж, - мальчик Василий не отрывал от нас взгляда. - Парни женятся не по годам, а когда смогут.
- А когда ты сможешь? - Василиса спросила с подозрением.
- Когда появятся чувства, я же сказал.