Давид не чувствовал голода, он просто лежал и думал, и ждал, пока мама закончит укладывать Джоану в постель и уберет со стола. Наконец она вошла и присела рядом с ним на кровати. Давид пододвинулся к ней поближе и вдруг все ей рассказал — и о винограде, и о прыжке со скалы, и о том, как трудно говорить «нет» Ваффи.
Когда он закончил, наступила тишина. Потом мама сказала, покачав головой:
— В таком случае тебе больше нельзя играть с Ваффи. Я думала, ты поможешь ему стать лучше, но он заставляет тебя подчиняться ему, поэтому ты больше не должен никуда ходить с ним. Теперь ты будешь играть возле дома, где я всегда смогу видеть и слышать тебя.
— Но, мама, — чуть не плача, сказал Давид, — мне будет неинтересно играть только возле дома. Я больше никогда не сделаю ничего плохого. При случае я обязательно скажу Ваффи «нет», даю слово.
— То же самое ты обещал в прошлый раз, — вздохнула мама. — Если сам по себе ты не можешь вести себя хорошо, Давид, существует только один способ избегать неприятностей. Помнишь ли ты, о чем мы говорили вчера вечером?
— О чадах Божьих.
— Правильно. Скорее всего, ты никогда по-настоящему не хотел стать одним из них. Конечно, некоторым образом Бог постоянно присматривает за тобой и охраняет тебя от окружающего зла. Но иногда грех оказывается в тебе самом! Только тогда, когда Господь Иисус простит тебя и изгонит грех из твоего сердца, наполняя его Духом Святым, ты научишься говорить «нет» людям вроде Ваффи. Сам по себе ты слишком слаб, чтобы запирать дверь своего сердца перед всяким искушением; зато Бог обладает достаточной силой.
Давид, затаив дыхание, слушал маму. Теплый ветер, влетевший в комнату через открытое окно, пахнул морем, над мысом всходила полная луна. Казалось, весь мир притих в эту особенную минуту.
— Помнишь ли ты, как мы впервые оказались в этом доме? — спросила мама. — Неопрятные, грязные люди жили здесь, и они ни за что не хотели уходить, пока папа не выгнал их. Потом мы долго чистили, мыли, скребли полы и стены и только после этого стали тут жить. Теперь этот дом наш. Но, представь, что однажды мы бы все уехали и оставили в доме тебя одного, а те люди захотели бы вернуться, и перевернули бы все здесь вверх дном. Смог бы ты один остановить их?
— Наверное, смог, — ответил Давид. — Вместе с Ералашем.
— О нет, не смог бы, — ласково сказала мама. — У них была огромная собака. Но если бы они попытались приблизиться к дому сейчас, папа вышел бы им навстречу и сказал, что это наш дом, и им бы ничего не оставалось, как убираться восвояси. Так же и с грехом. Ты сам не можешь прогнать грех, ты не в силах затворить дверь перед искушением; но это может Иисус. Ты должен сказать Ему, что твое сердце похоже на заброшенный дом — наполнено греховными мыслями, и попросить Его прогнать грехи, войти в твое сердце, очистить добела и стать в нем хозяином, как папа хозяин в нашем доме. Вот когда ты будешь чадом Божьим, и пребывающий в тебе свет добра Иисуса начнет светить всему миру, так что все мы увидим его. Я бы не запрещала тебе играть с Ваффи, если бы знала, что ты уже стал чадом Божьим и что тебя охраняет Иисус.
— Я могу стать им прямо сейчас? — спросил Давид.
— Конечно, — ответила мама. — Иисус обещал прийти к тебе, простить тебя и поселиться в твоем сердце, как в Своем доме, как только ты попросишь Его об этом. Ты можешь попросить Его прийти в твое сердце сию минуту, Давид. И уже сегодня вечером и навсегда стать чадом Божьим.
Давид выскользнул из-под одеяла и опустился на колени. Рядом с ним встала на колени и мама. Мальчик поведал Господу о краденом винограде, о прыжке со скалы и о том, что не может стать хорошим без Его помощи; попросил у Него прощения. После этого он позвал Иисуса в свое сердце, чтобы Тот наполнил его добром, любовью и силой говорить искушению «нет». Потом Давид снова забрался под одеяло и почувствовал, что никогда еще не был таким счастливым, даже тогда, когда впервые выиграл у Мюррея в шахматы, даже когда прыгнул в море с плавучей вышки или когда поймал на удочку большую сардину. Это было какое-то новое, неизвестное ему ощущение счастья, о котором он ничего не знал до сегодняшнего дня.
— Теперь я чадо Божье, — радостно шепнул он матери.
— Да, Давид, теперь Иисус охраняет тебя, и ты наверняка сможешь стать добрым и хорошим мальчиком.