И решил я тебе написать. Может, заглянешь, потолкуем. Все же старые товарищи, хоть вы тогда со мной поступили не фартово. Но правильно! Спасибо. Теперь я сам все понимаю.
Да что там крутить-вертеть! Спирька я. Спирька Закидон. А по фамилии Ленский. Ух, и свирепел я на вас тогда, на цирковых пижонов. Осрамили на весь город! Из-за вас срок получил!!. А как после подумал... Кто же виноват, как не я?!! Сам кругом виноват.
Загляни ко мне, кореш! Не поцапаемся. Даже спасибо тебе скажу.
Приходи на свиданку, орденоносец, не задирай нос зазря!
Жди и надеюсь.
Спиридон ЛЕНСКИЙ.
ЛЕША, ДРУЖИЩЕ!
Прилагаю к своему письму послание Спирьки. Вот уж действительно ошеломил парень. Пошел на поправку. Получил профессию. Ошибки свои жизненные наконец-то осознал. Ты бы только видел, как он меня встретил! Как брата родного. И сколько было разговоров. Вспоминали «Образцово-экспериментальную». Егора Ивановича, физкультурника Геночку... Спиридон крепко изменился. Ему уже девятнадцать стукнуло. Здоровенный мужик вымахал. Но главное — в глазах что-то серьезное появилось.
Поговорили. Время свидания кончается. И тут он мне потихоньку вот что сообщает: «Надзиратель у нас есть тут один. Не старый, а с бородой, в усах и синие очки носит. Подбивает меня, дескать, помогу бежать, а со мной не пропадешь. Я, конечное дело, не отказываюсь, а сам думаю: «Зачем бежать, если всего ничего отбывать-то
осталось? Да и вообще к чему бежать? Выйду, поступлю на мебельную фабрику. Профессия дай бог каждому»... Слышь, Лешк, зачем он мне предлагает, а?.. Этот надзиратель у нас недавно. Раньше работал багажным раздатчиком. Непонятный человек. Молодой, а седой уже и по этой причине, как он объясняет, волосы на голове, усы и бороду красит в черный цвет. И эти очки... Как у слепого! Страшит он меня, Лешк!»
Тут как раз смена охраны происходила. Спиря меня в бок толкает, мол, смотри! Гляжу: шагает тот — в синих очках, чернейшая борода, усы, волосы на голове тоже иссиня-черные. А кожа белая, хоть и подзагорел.
Тип в темно-синих очках посмотрел в нашу сторону, видимо, хотел что-то сказать Спиридону, да раздумал. Круто повернулся и зашагал по коридору.
И тут словно кто в грудь меня толкнул: это он, он! Эрвин Гросс! Л в спину его узнал, по походке. Помнишь, мы все удивлялись походке Гросса — скользящая какая-то, кошачья. И у этого очкарика — такая же. И честно признаюсь, я сперва растерялся. Объяснять С пире, кто этот «надзиратель»,— времени нет. Да и чем поможет бывший Закидон? Он сам пока под надзором. Я бросился за Гроссом, но его и след простыл. Я — к начальнику лагеря. От волнения ничего толком сказать не могу, «Убийца,— лепечу,— у вас здесь. Скрывается!»
Начальник с удивлением на меня смотрит. Я знай свое: «Не упустите его! Опасный преступник!» Он смеется: «Из нашего заведения никто еще тягу на давал».
А когда наконец я растолковал,— поздно. Исчез «очкарик» бородатый. Он, надо полагать, узнал меня (хоть я и подрос изрядно и вообще повзрослел) и решил не искушать судьбу.
Так что, Леша, напрасно мы над Эркой посмеивались. Жив Гросс. И теперь я понимаю, зачем ему понадобилось «погибнуть» в Уссурийской чащобе. Он узнал, что с иностранными артистами расторгают контракты и, следовательно, ему придется убираться восвояси. А ему во что бы то ни стало необходимо было остаться. К тому же он понял, что как связник уж достаточно скомпрометировал себя. За ним наблюдают. Дважды чудом выкрутился. Не было веских доказательств его преступной деятельности. И тогда фашистское начальство решило его «умертвить», с тем, однако, чтобы Эрвин Гросс, или как там его настоящее имя и фамилия,— перешел на нелегальное положение.
Как только начальник лагеря убедился в правдивости моих слов, он проявил кипучую деятельность. Стал звонить по телефонам, послал своих людей на поиски. Приехали чекисты. Однако фашистский гад будто сквозь землю провалился! Как предположил командир поисковой группы, Гросс сразу же сел на какой-нибудь попутный грузовик, совершающий дальний рейс, и вышел из поисковой зоны. Объявили Всесоюзный розыск, разослали «словесный портрет» — это такие устойчивые признаки лица преступника, его внешности. Например,—разные глаза Г росса. Как бы он ни притворялся, как бы ни прикидывался, а глаза его останутся прежними: один — темно-серый, другой — светлый! Поэтому его обязательно (схватят. Рано ли, поздно, но схватят.
Я все просил, чтобы в «словесном портрете» была помечена его кошачья походка. И еще я боялся, что меня ругать станут за то. что, увидев Гросса, не схватил его прямо в коридоре. Однако главный чекист сказал: «Спасибо и за то, что хоть поздно, но опознал преступника. Мы понимаем: ты был убежден, что Гросс погиб. Пока размышлял... И потом походка — шаткая примета. Она хороша лишь как приложение к другим приметам, основным. Разноглазое Гросса — это хорошо. И ежели кто приметит гражданина с кошачьей походочкой, а у него еще и глазки разные,— это-с нашим удовольствием!»