И толстяк понял: пока прибегут на помощь его коллеги и духанщик с помощниками, этот верзила сделает, что обещал.
— Ну и молодежь нынче пошла!— молвил толстяк сварливым голосом.— Вот в наше время...— и поспешно удалился.
Наступило молчание. Ира не могла понять, что случилось, почему вместо Алеши явился Гиви. Рослый красавец долго сверлил Иру испепеляющим взглядом. Наконец сказал с напускным спокойствием:
— Алеша не придет. Алеша сказал, что ему некогда обучать тебя задачкам по геометрии.
Кровь бросилась в лицо Иринке. Задыхаясь от стыда и гнева, она спросила:
— А зачем ты пришел? Ты что — теперь на побегушках у этого циркача? Или, может быть, он сегодня тебя так проучил, что ты запросил пощады и поклялся выполнять все его прихоти?
— Ирина!—вскричал гневно Гиви.— Ирина! Ты не можешь меня оскорбить после того, что я только что видел. Обольщать друга Печорина...
— Какого Печорина?
— А вот этот толстый, который танцевал «Хоруми». По его истасканной физиономии видно, что он дружил еще с Печориным... Только Печорин, возвращаясь из Персии, давно помер, а его друг все еще пляшет!
Гнев, ребята,— плохой советчик. Вместо того, чтобы как-то объясниться, Ира и Гиви пошли на поводу у гнева. Ире следовало бы разобраться в своих чувствах. С девятого класса они дружили. Вместе учили уроки, бегали на Куру купаться, в кино ходили и на проспекте Шота Руставели пили в фирменном магазине газировку со знаменитыми сиропами самого Лагидзе. Да, именно, знаменитыми. Кудесник сиропов Лагидзе получил за них высокую премию! И вообще, есть где побывать в Тбилиси.
— Ирина!—вновь воскликнул Гиви.— Мы с Алешей во всем разобрались. Он настоящий друг. А ты, Ирина...— Гиви долго подыскивал подходящее слово и наконец добавил:—А ты — кокетка. И это недостойно пашей советской девушки, комсомолки!
— Дурак!— воскликнула Ирина, глотая слезы.— Ты сам кокетка!
— Насчет кокетки несогласен. А дурак — это да. Как я пе мог разглядеть...— он замолчал.
Молчала и Ирина. Действительно, зачем она написала записку Алеше? Ну поссорилась она с Гиви из-за новой книги Алексея Толстого «Хлеб». Гиви утверждал, что это замечательная книга, поскольку се написал сам Алексей Толстой. Ну а Ира была другого мнения. Вот и все. А Алеша красивый парень. И уже знаменитый артист. И орден у него есть! Подумать только—орден!.. Она решила позлить Гиви, доказать ему, что он, хотя и имеет метр девяносто роста, и вообще хорош собою, но... Пусть он не очень задается.
Ира понимала, что поступила глупо, легкомысленно. И именно сознание собственной ошибки приводило ее в бешенство, хотелось отыграться на Гиви.
— Послушай, Ира,— вдруг заговорил Гиви тихо,— я согласен забыть все обиды. Мы с Лешей стали такими друзьями!.. Понимаешь? Высшая дружба! Как в поэме «Витязь в тигровой шкуре»... Мы с Алешей сражались... А потом разобрались... Ты во всем виновата!
— Нет, ты!— вскричала, чуть не плача Ира.— Пристал с этим «Хлебом!» И вообще... Что тебе надо? Он, видите ли, меня прощает!.. Ах, какой рыцарь!
— Ирина!
— Вот назло тебе возьму и пойду к этим киношникам. Друг Печорина меня приглашал.
— Ирина, опомнись!..
Но Ира уже поднялась и зашагала по дорожке, навстречу призывно поющей зурне.
— Ира! Опомнись!
Нет, красавица не желала опомниться. Гиви в сердцах сделал жест пальцами — «Иех!..», который я не в состоянии описать,— его надо увидеть. Первая мысль: силой удержать Иру. И тут же другая: «Ты же мужчина, Гиви! Нельзя унижаться. Пусть всему конец... Пускай снимается в кино. Она пожалеет, горько пожалеет. Но будет поздно!»
Парень бросился бегом, обогнал Ирину, запрыгнул в уже двинувшийся вниз вагончик фуникулера. У подножия горы он выскочил и побежал... Куда? Конечно, к своему лучшему другу Леше!
У него не было с собой денег. А в цирк без билета не пройти. Однако Гиви прошел и без билета. Точнее, прорвался.
Это был уже новый цирк, построенный в прошлом году. Раньше в Тбилиси был цирк маленький, деревянный. Но тбилисцы любили его. Может быть потому, что директором там был старый циркач,
Роман Сергеевич Хамеакурдия, почтенный старец, перед которым благоговели самые знаменитые гастролеры. Он и начал строительство нового цирка. Поэтому тбилисцы полюбили и новый цирк, стоящий на взгорье,—современный, красивый.
До начала представления было еще около часа, но артисты уже разминались, отрабатывали трюки. Дуровская слониха Макси, добрая, умная громадина, ухватила Гнви хоботом. Парень еле вырвался... Побежал дальше и увидел Гогу возле стойла Орлика. Гога угощал сахаром своего четвероногого партнера.
— Где Леша?!— вскричал Гиви.