— А слягавпшь — всё, хана тебе,— усмехнулся «Медведь», словно заглянул в трепещущую Спирькину душу.— Однако надо бы подзаправиться, принять граммчиков по двести по случаю счастливой встречи.
И он потащил Спирьку в летний буфет. Парень давно уже ие пил водки. Он попытался отказаться. Но «Медведь» был-непреклонен! '
— Сегодня от водяры откажешься, завтра — от корешей! Смотри мне!
С непривычки Спирька захмелел. И прошел острый страх. \ Подумаешь, Матильда! Видали мы таких...
«Медведь» шагал впереди. Спирька шагах в тридцати поодаль.
Он проследил, куда свернул его «шеф», заметил дверь, скрытую гроздьями сирени. Пошатался еще немного взад-вперед, внутренне храбрясь, и тоже направил стопы к той двери. Он ожидал увидеть «малину», дым коромыслом, гулянку. И был поражен, увидев чистую, вылизанную комнату, стены которой украшали аппликации, изображающие старорежимных красоток, кавалеров на лошадях с лебедиными шеями, пастушек. В центре комнаты стоял стол, покрытый белоснежной накрахмаленной скатертью. А на столе ничего не было вовсе, хотя вокруг него сидели здоровенные мужики, один вид которых убеждал в том, что простокваша вряд ли является их любимым напитком. Они сидели смирно, бросая подобострастные взгляды на Матильду, и даже не курили. И это обстоятельство вызвало новую волну страха в душе Спирьки.
Всего в комнате собралось, вместе со Спирькой, двенадцать гавриков. «Хозяйка» произнесла деловито:
— Это новичок, Спирька Закидон. «Медведь» рекомендовал. Все. Никаких вопросов. Перейдем к делу. Вы все здесь собравшиеся, за исключением Спирьки, осведомлены, в чем состоит ближайшая задача. Работа ваша оплачена в виде авансов... Весьма солидных авансов. Если кто забастует...— «Хозяйка» мило улыбнулась и добавила простецки:—Это я так, в порядке шутки. Вы ведь все тут интеллигентные люди. Кто сберкассу пощупал, кто и вовсе к «мокрым» делам привержен. У таких, как вы, не может быть общего языка с Советской властью. Один лишь Спиря... Бывший стахановец. Но это ничего. С кем не бывает. Его лучший друг «Медведь» позаботится о Спире. Он станет хорошим. Так вот насчет задания...
И Спиридон Ленский, холодея, понял, что очутился он не в блатной компании, собравшейся «брать» хату или учинить еще что, противозаконное, но в общем терпимое. Он, Спиридон, очутился в шпионском гнезде! «Хозяйка» вытащила карту и еще раз повторила, кому и что надо делать. Каждодневно надо являться в городской парк, в аллейку, где она, «Хозяйка», имеет обыкновение отдыхать. (Она назвала время). Когда наступит час «Ч», все тут собравшиеся обязаны немедленно отправиться к своим объектам. Одному верзиле, как с ужасом узнал Ленский, надо перерезать в нескольких местах телеграфные провода. Другому мрачному субъекту предстояло подкараулить и «убрать» командира дислоцирующейся на окраине города воинской части, третьему надлежало пускать ракеты возле бензохранилища, четвертому... пятому!..
— А тебе, дорогой Спиря,— дружески произнесла «Хозяйка»,— я подарю ракетницу, и ты, милый мой, в компании со своим лучшим другом «Медведем» отправишься за город и станешь пускать зеленые ракеты возле аэродрома. «Медведь» с одной стороны, ты — с другой, чтобы показать аэродром, его взлетную полосу.
На юго-западной окраине города неумолчно гудели авиационные моторы. Самолетов там, судя но гулу, было множество. Спирька в первый же день узнал о существовании этого аэродрома. И сейчас его внутренне всего корчило, как дохлую лягушку, через которую пропускают электрический ток. Только лягушка ничего не ощущает при этом, ибо дохлая, а Спирька был пока что живой. И душевная боль была нестерпимой.
«Хозяйка» заметила его внутренние переживания. Пояснила:
— Поздно, Спиря. Тридцать черг.онцев получил? Получил. И вообще... Поздно! Не надо беспокоить чекистов. Они тебя первого приголубят. Обеспечат тебе общую анестезию, так что ты никогда уже в жизни не будешь ощущать окружающую действительность. Й потом учти, что и твои новые друзья весьма болезненно отнесутся к твоему возможному стремлению свести знакомство с голубыми околышками на фуражках.
Спирька возвращался в общежитие, покачиваясь. Рядом шагал «Медведь» и хрипел:
— Не трухай, Спирька. Дело толковое. На аэродром пробираться без надобности. Попускаем ракетки на расстоянии. Ты в мою сторону, я в твою. Обозначим,— как она гозорит, и порядок. И за такую пустяковую работенку получим «навар», как если бы сберкассу взяли! Это ж понимать надо. А как придут немцы, заживем мы с тобой, Спирька, шикарно. Как в той песне... «Сижу на нарах, как король на именинах, и пайку серого мечтаю получить!..»