— А когда я проснулась вчера утром, все мои красотулечки исчезли, — продолжала она. — Я помню, что запирала за Папочкой дверь, и утром дверь оставалась запертой. И дверь, и окна. Но все исчезло. Какие-то ворюги все унесли.
— Ты хочешь сказать, что кто-то проник в твою спальню и взял драгоценности, а ты даже и ухом не повела? — съязвил я.
— Ну, примерно так, — пожала она плечами. — Я ужасно крепко сплю. Конечно, если бы около меня начали топать или включать свет, я бы проснулась. — Девушка хихикнула. — Знаешь, я не слишком была утомлена.
— Так-так. Ну да. Понимаешь, я думал, что ты тут рвешь на себе волосы, — заметил я, — бьешь посуду и воешь от отчаяния. Ты точно знаешь, что не проживешь без своих побрякушек?
— Вот это мне нравится! Тебе хочется, чтобы я носилась кругами и вопила: «Ах, мои драгоценности, ах, мои драгоценности!» — Она продолжала улыбаться и вовсе не выглядела рассерженной. — Но это же глупо! Я действительно ужасно расстроена. Но Папочка сказал, что ты их вернешь... или он подарит мне новые. Так что я надеюсь, что мои красотулечки пропали не навсегда.
— Мне просто пришло в голову, что было бы весьма забавно, если бы твои красотулечки сейчас лежали тихонько где-нибудь в шкафчике. Я не нашел бы, естественно, никаких грабителей. Ты же получила бы еще на сто тысяч бриллиантов от Па... виноват, от твоего отца — а?
Она выпрямилась, сидя на диване, и наморщила лоб.
— Это надо обдумать, — начала Диана. И тут же, рассмеявшись, снова упала на спину. — Да, это было бы здорово, — болтая ногами в воздухе, сквозь смех проговорила она. — Просто писк! Как жалко, что мне это не пришло в голову! А он, между прочим, вовсе мне не отец, глупенький Скотти. Я надеюсь... знаешь, на что?
— Нет. На что же ты надеешься? — поинтересовался я.
— Что эти грабители не видели меня.
Она резко спустила ноги на пол, молниеносно пересекла комнату и присела, свернувшись по-кошачьи, у моих ног. Положив локти мне на колени, Диана, наклонившись поближе, прошептала:
— Если они увидели бриллианты на моем ночном столике и украли их, то значит, они могли увидеть и меня. Хотя мне хотелось бы надеяться, что нет. Я сплю без ничего — ну, совсем, ты понимаешь? И верчусь всю ночь. И кручусь, и барахтаюсь всю ночь напролет. Почти всегда я просыпаюсь со сброшенным одеялом. — Она встряхнула головой, по плечам рассыпались рыжие волосы.
Я сказал по возможности естественным голосом:
— И если эти грабители увидели тебя, то тебе придется сегодня запираться на все засовы, потому что они непременно явятся снова. Хоть в шторм, хоть в град, хоть с брильянтами, хоть без. А теперь иди-ка обратно на свой диван.
Она засмеялась.
— Ты чудик, — произнесла она. — Ты просто кошмарный чудик, ты понял? Ну ладно, что ты еще хотел бы от меня услышать?
— У тебя есть какая-нибудь фотография, где ты запечатлена с этими камушками?
— Минуточку. — Диана поднялась, оторвав наконец свои предплечья и все остальное от моих дрожащих коленей, и выбежала босиком вон из комнаты. Я и не заметил, что она была босая. До сих пор меня никогда не интересовали женские пятки.
Девушка вернулась с двумя снимками «поляроидом» и клубным фото, на котором она почти что сгибалась под тяжестью алмазов и изумрудов. На этом фото я отчетливо разглядел ожерелье, заколку и браслет. Еще на этом фото была видна Диана, в платье с открытыми плечами — тоже отчетливо и со всеми подробностями.
— Можешь взять эти фотки, — расщедрилась она. — Мгновенные снимки сделал Папочка, а на этой мы были с ним вдвоем, но он себя потом отрезал. Ну, что теперь?
— А теперь я пошел искать твои побрякушки, — заключил я. — И буду очень огорчен, если все же выяснится, что никаких грабителей не было.
— Ну вот, опять ты за свое! Не будь таким занудой. Их правда украли, я не вру! Ты уходишь прямо сейчас? — Она капризно надула щеки.
— Сей секунд. — Я поднялся и, поглядев на нее с минуту, добавил: — А ты не слишком круто обошлась с ним? Я о твоем заявлении. Мол, либо он вернет тебе украденное, либо это обойдется ему еще в сто тысяч баксов? Он же может умом тронуться, начнет вещи распродавать, «кадиллаки» свои...
— Подожди. — Диана вскинула брови и медленно оглядела меня с головы до ног. — Брось. Ты же сам знаешь, что не прав. Я делаю ему снисхождение. Многие мужчины уверяют, что цена соответствует качеству. Папочка ведь не стал бы покупать себе «кадиллак», если бы он стоил пятьсот долларов.
Я изумленно заморгал и подумал, что в этой головке мозги далеко не такие мягкие, как мне показалось сначала. Но тут же Диана приняла свой прежний легкомысленный вид, кокетливо заулыбалась мне.
Я сказал себе: держи себя в руках, Скотт! Через минуту ты уйдешь отсюда. А Жюль платит тебе отнюдь не за то, что ты думаешь, а за то, что ты делаешь.
Я направился к двери. Диана провожала меня, повиснув на моей руке, которой тут же стало горячо.
— Если ты их найдешь, — проворковала она, — то неси сразу мне. Папочке не давай. Они мои.
— Не беспокойся. Я к нему и близко не подойду. Я принесу их тебе — если найду, конечно.
Она открыла дверь и снова привалилась к ней, закрыв наполовину мне проход.
— Ладно, — улыбнулась она. — Только не вздумай пробраться ко мне темной ночью, как эти грабители, и оставить их на столике.
Я ухмыльнулся.
— Если я надумаю так сделать, то буду смотреть сам знаю куда.
— Да уж конечно, — подхватила она, — не на столик же! — Она захихикала. — Бьюсь об заклад, что ты зарабатываешь кучу денег.
— Не так много. Да и налоги почти все съедают. Итак, до свидания, мисс Борден.
— Пока, мистер Скотти, — помахала она ручкой.
Я вышел на крыльцо и услышал, как она бросила мне вслед:
— Не называй меня «мисс Борден».
Я обернулся на нее через плечо.
— Зови меня Диана, — игриво добавила она.
Оторвав одну руку от двери, она снова помахала мне, по-детски роняя кисть от запястья, потом подмигнула и добавила:
— И знаешь, я намного старше, чем могу показаться.
Когда она закрыла за мной дверь, мне захотелось упасть на траву и, катаясь, завыть. Неудержимо захотелось взбежать на крыльцо и проломить собой дверь. Но вместо всего этого я забрался в свой «кадиллак» и уперся лбом в прохладный руль; потом судорожно вздрогнул и повернул ключ зажигания. Я подумал, что Жюлю Осборну следовало бы побольше рассказать мне о Диане, а мне следовало бы запросить с него не менее двадцати тысяч долларов.
Глава 3
Приехав к себе в офис, я прокрутил в уме то немногое, что удалось узнать. Для освежения памяти я позвонил в Сити-Холл, в отдел ограблений. Потом я расчистил место посередине стола, растолкав по сторонам папки, взгромоздил на него ботинки и задумался.
За последние три месяца в Лос-Анджелесе и его окрестностях произошло несколько ночных краж — от Беверли-Хиллз до Бойл-Хайтс. Зарегистрировано их было девять, причем почерк был один и тот же, и он не подпадал ни под одно описание, имевшееся в отделе ограблений. Все они случались между десятью вечера и двумя часами ночи, и никогда ни на дверях, ни на окнах не оставалось никаких следов взлома. Никто также не замечал в ограбленных домах света, хотя порой в соседнем доме допоздна гуляла вечеринка или семья смотрела телевизор. Когда же хозяева возвращались и обнаруживали исчезновение своих драгоценностей, денег, мехов, серебра — входная дверь всегда была заперта. Цель свою грабители, как правило, выбирали тщательно, среди весьма состоятельных людей, и пожива каждый раз была крупной. Грабителей никто ни разу не видел и не слышал, и у отдела ограблений не было ни единой зацепки.