- А мы - на Майорке.
- На Майорке? А где это?
- Не знаю, мы же летали самолетом.
Побелев от возмущения, Нудельман кладет свои карты и вскакивает из-за стола.
- Остановите игру! Леви жульничает!
- С чего ты взял?
- Он играет не теми картами, которые я ему сдал!
Простуда мучила Фанни Фрупмкин уже несколько недель, несмотря на дорогие лекарства, которые ей выписал врач.
- Ой, доктор, - простонала она, придя к нему в очередной раз, - ну неужели нельзя что-нибудь сделать?
- Есть средство, радикальное, но оно срабатывает. Подите домой и примите ванну, горячую, какую только выдержите. Потом, не вытираясь, встаньте голой перед окном, на сквозняке.
- И это вылечит?
- Нет, не вылечит. Но вы получите воспаление легких, а его уж мы знаем, как лечить.
- Это прекрасно, - говорит Хартман своему партнеру по гольфу. - Даже не верится, что вы играете всего месяц.
- Да, это так. Но, конечно, я ещё и учился четыре года.
Джонни Джепковиц был известен как один из лучших жокеев мира. А тут пришел безнадежно последним. Хозяин лошади проворчал:
- Джонни - и последний. Ты что, не мог побыстрее?
- Мог, конечно. Но я обязан финишировать вместе с лошадью.
Из толпы выскочил молодой человек и поднял пожилую женщину, которую сбило такси.
- Я адвокат, вот моя визитная карточка. Положитесь на меня. Я займусь вашим ущербом.
- Каким ущербом?! - воскликнула женщина. - Кому он нужен, ваш ущерб?! Мне ремонт нужен.
Папа Мельник опасался, что за океаном, да ещё в таком городе, как Нью-Йорк, его сын забудет о религии и направил ему телеграмму: "Завтра стартует Йом-Кипур".
Молодой Мельник тут же позвонил своему букмекеру.
- Никогда не слышал об этой лошади. Но, если отец ради неё дает телеграмму, то поставьте от меня сотню на нее.
Старик Хартман просит своего врача, чтобы он "понизил ему секс".
- Что значит "понизил секс"? Это что-то новенькое. Тем более что большинство людей вашего возраста просит о другом.
Хартман вздохнул.
- Нет, я именно хочу понизить. Сейчас это у меня в мыслях. А я хочу, чтобы было там, где положено.
Телевидение много лет проводило изучение общественного мнения на тему, что хотят видеть на экранах американские зрители. Результат оказался ошеломляющим, и руководство телеиндустрии решило не оглашать их: люди предпочитают сидеть в темноте и смотреть на что угодно, только не друг на друга!
Казалось бы, Библия не место, где можно найти описание автомобиля, сделанного на заказ. Однако в Книге песни песней Соломона содержится такое:
"Носильный одр сделал себе царь Соломон из дерев Ливанских; столпцы его сделал из серебра, локотники его из золота, седалище его из пурпуровой ткани; внутренность его убрана с любовью дщерями Иерусалимскими" (в английском переводе ветхозаветного текста то, что в русском переведено как "носильный одр", именуется "chariot", что означает "колесница, экипаж" понятие более близкое к автомобилю, тем более что английское "car" произошло именно от "chariot" - примеч. перев.).
Одна из первейших вещей, которую евреи-иммигранты делали после свадьбы, это фотография на память. При этом большое значение имела всякая бутафория, поскольку она помогала показать, какое положение в обществе занимали иммигранты в своей прежней стране. И фотограф предоставлял драгоценности, очки, карандаш. Последние два предмета указывали на образованность, умение читать и писать.
Стандартная поза молодоженов на фотографиях, сделанных утром после свадьбы, была такой: жених сидел, а невеста стояла рядом с ним. А объясняли это таким образом: жених слишком устал, чтобы стоять, а невесте было больно сидеть.
Абрамович, фабрикант брюк, с подозрением отнесся к мотивам молодого человека, который хотел жениться на его дочери.
- Интересно, - спросил он, - женились бы вы на Ханне, если бы у меня за душой не было ни цента?
- Да, - клятвенно заверил его тот, - потому что тогда она целиком полагалась бы на меня.
- Пошел вон! - закричал Абрамович. - И без тебя в семействе полно недотеп!
Дежурная сестра в больнице "Эвансон" снимает телефонную трубку. Голос спрашивает, как дела у мистера Фляйшмана из палаты 139.
- Отлично, - отвечает она. - Он быстро поправляется. Думаю, завтра ему разрешат пойти домой. А кто, сказать, звонил?
В трубке засмеялись.
- Это сам Фляйшман. А то эти доктора ни черта не говорят.
Фидельман, подойдя к своему припаркованному "мерседесу", увидел, что левое переднее крыло помято, а под "дворником" лежит записка:
"Люди, которые видели, как я задел вашу машину, смотрят, как я пишу записку, и думают, что я сообщаю вам свой телефон, чтобы вы могли связаться со мной и выслать мне счет за ремонт. Боже, до чего наивные".
Первого еврейского космонавта репортер спрашивает перед стартом:
- Скажите, мистер Леви, о чем вы будете думать, когда займете место и вот-вот взревут двигатели?
- Я буду все время думать о том, что сижу среди сотен тысяч деталей, закупленных по минимальным из предлагавшихся цен.
Дочка раввина сидит и водит в альбоме цветными карандашами. Мать спрашивает, что это она рисует.
- Бога, - без колебаний отвечает девочка.
- Дорогая моя, никто не знает, как выглядит Бог.
- Вот нарисую - и будут знать.
Два конкурента-коммивояжера встречаются у гостиницы.
- Ну, - спрашивает один, - куда теперь держишь путь?
- В Минск, - отвечает другой.
- И не совестно тебе? Когда ты говоришь мне, что едешь в Минск, ты хочешь, чтобы я подумал, будто ты едешь в Пинск. А я случайно узнал, что ты едешь действительно в Минск. Зачем же врать мне?
Бедный талмудист упорно работает над толкованием Торы.
Первый богач города говорит ему:
- Хватит вам писать, ничего вы этим не добьетесь!
- А если перестану писать, то чего-то добьюсь?
В почтовом отделении торговец из маленького местечка, пыхтя и отдуваясь, сваливает на стойку тяжелую посылку. Служащий кладет её на весы.
- Слишком тяжелая, - говорит он, - нужно наклеить ещё марок.
- А что, если добавить марок, она станет легче?
Старый еврей - владелец гостиницы обсуждает хитрости дела со своим коллегой.
- Я редко посылаю шнапс в кредит. Но если и да, то оцениваю вдвойне.