Приходу идея понравилась, не по душе она пришлась только Вельвелю, местному "шнорреру" (попрошайке, нищему).
- Неужели, - обратился он к жене, - мы будем отдавать наше вино? Сделаю-ка я так: вместо полстакана вина налью воды. Во всей массе вина это будет незаметно.
И каждую пятницу Вельвель наливал в бочку воды, когда никто не видел. Скоро, постучав по бочке, можно было понять, что она полна.
Настал долгожданный день, и жители местечка собрались с бутылками и кувшинами в руках, чтобы получить свою долю. Раввин прочитал краткую молитву, взял бутылку у первого попавшегося из собравшихся и открыл пробку.
И потекла из бочки кристально чистая, светлая, ничем не замутненная жидкость.
Лет полтораста назад известный в России раввин отличался своим на редкость быстрым умом. Какая бы тема ни затрагивалась, у него всегда имелась наготове подходящая история.
- Ребе, скажите нам, - обратился к нему как-то один из его учеников, как вы умудряетесь делать это?
Улыбнулся раввин.
- Поясню вам одной историей. Однажды один русский генерал, отличавшийся своим антисемитизмом, проезжал через маленькое еврейское местечко, и путь пролег вдоль забора, разрисованного двумя с лишним десятками мишеней - разноцветными концентрическими кругами. И в яблочке каждой он увидел дырку от пули. Причем все располагались точно по центру яблочка. Генерал изумился. Такого искусства стрельбы ему не доводилось видеть, и он приказал разыскать этого прекрасного стрелка. Привели к нему сына местного сапожника, бледного парня, трясущегося от страха. "Это ты стрелял?" - спросил генерал. - "Да, ваше превосходительство", - "Это изумительно! Сколько же месяцев тебе пришлось упражняться?" - "Нисколько, ваше превосходительство. Совсем не упражнялся. Это с первого раза, как взял оружие в руки". - "Так как же ты везде попадал в яблочко?" - "А я и не попадал. Я просто стрелял в забор, а потом обводил каждую дырку кругами".
Раввин усмехнулся.
- Вот так и я. Я никогда не подбираю пример под конкретный случай. Я просто подбираю человека под пример, которых у меня хватает.
Иззи с изумлением и радостью узнал, что его старик-отец Абэ выиграл по лотерее четырнадцать миллионов долларов. Но у старика было слабое сердце, и Иззи боялся, что такое радостное известие убьет старика. Думал он думал, как ему поступить, и решил спросить раввина.
Раввин улыбнулся и похлопал Иззи по плечу.
- Не беспокойся, мой мальчик, у меня опыт в таких делах. Ты только попроси отца заглянуть ко мне.
Приходит Абэ к раввину, и тот за разговором как бы между прочим спрашивает его:
- Абэ, а что бы ты сделал, если бы узнал, что выиграл четырнадцать миллионов долларов?
- Первым делом я пожертвовал бы миллион на ремонт синагоги...
Раввин схватился за сердце и рухнул замертво.
У молодого раввина Гершковича в конце концов не выдержали нервы и он заявил самому щедрому члену своего прихода:
- Господин Леви, мне крайне неприятно поднимать этот вопрос, но почему вы вечно засыпаете на моей проповеди?
- Ребе, о чем вы беспокоитесь? Разве я заснул бы, если бы не верил вам?
Прихожане одного российского прихода прислушивались буквально к каждому слову своего раввина. Как-то утром приходит к нему вконец расстроенный прихожанин.
- Ребе, я на все деньги до последней копейки накупил цыплят - двести штук. Сегодня утром прихожу - сотня сдохла. Еду проверил, воду - все нормально. Дорогой ребе, что мне делать?
Раввин говорит ему:
- Все от Бога, да будет благословенно его имя. Молись. А потом употреби ум, который дал тебе Господь, и удвой цену оставшихся цыплят, и так ты наверстаешь потерянное.
На следующее утро этот человек снова приходит к раввину и горестно сообщает:
- О, ребе, ночью сдохло ещё полсотни цыплят!
- Пути Господни неисповедимы, - отвечает раввин. - Та полсотня, что осталась - это наверняка самые лучшие, самые сильные цыплята из всех, которые у тебя были. Помолись Богу, воздай благодарение ему за то, что он сохранил их.
На другое утро хозяин обнаружил, что и последние пятьдесят цыплят валяются в пыли бездыханные. Он стал рвать на себе волосы и сквозь слезы спросил раввина:
- И что же мне теперь делать?
Раввин провел рукой по бороде.
- Сын мой, у меня есть ещё масса советов. Только зачем они тебе, раз у тебя не осталось ни цыпленка?
Долго торговались извозчик и раввин, и наконец извозчик согласился отвезти раввина в Пинск.
- Только не говорите потом, что я не предупреждал. Дорога трудная, всё больше в гору, а моя Гретхен - кобылка старая, небыстрая.
Не успели они проехать пару верст, как дорога пошла в гору.
- Гретхен двоих нас тут не вывезет. Так что я буду править, а вам придется подняться в гору пешком.
Подъем оказался длинным. А тут ещё извозчик и говорит:
- Следующий подъем будет покруче. Надо пожалеть Гретхен. Тут я тоже сойду.
Через некоторое время извозчик говорит:
- А вот этот подъем - самый трудный, а Гретхен устала. Надо будет кое-где подсобить ей, подтолкнуть телегу.
Наконец, преодолев с три четверти пути пешком, раввин добрался до Пинска. С недовольным видом оплатил он оговоренную сумму, а потом и говорит:
- Я тут в Пинске по делам своего прихода, вы - чтобы заработать. А вот зачем мы брали с собой эту Гретхен?
Певчий спрашивает раввина:
- Правда ли, что бедному человеку нет счастья?
Раввин кивнул.
- Правда. Было б ему счастье, разве он был бы бедным?
Заезжий раввин прерывает проповедь и указывает шаммес (помощнику) на человека в третьем ряду:
- Он спит. Разбудите его.
Шаммес отрицательно покачал головой:
- Вы усыпили - вы и будите.
К раввину приходит возбужденный прихожанин, хватает его за одежду.
- Ребе, ребе, что мне делать, подскажите! Как мы поженились, жена каждый год приносит по ребенку! У нас уже десять детей, мне не хватает денег, чтобы прокормить их! Ребе, что мне делать?
Раввин подумал немного и отвечает:
- Ничего не делать. Абсолютно ничего.
Известный раввин отличался особым умом, находчивостью, логикой, и никакой вопрос учеников не мог поставить его в тупик.
- А как срабатывает его мощный интеллект, - говорит как-то в разговоре с товарищами один из учеников, - если он, скажем, здорово переутомится или, допустим, перепьет?