— Да, чуть к чёрту на завтрак не попали, — вторит Кулагин. — Что будем делать?
— Как что? — Раззметов готов вспылить. — На вершину пойдём, близко уже! — и он лезет вверх.
Кулагин натягивает верёвку и кричит:
— Да погоди ты! Опять налетит, сорвёт с вершины.
— Ничего, возьмём образцы — и сразу назад. Ведь за этим шли, — Соколов перебросил верёвку через плечо. — Ступай, Рахим!
Снова вверх метр за метром. Забивая крючья, Соколов всё время мысленно спорит с собой: правильно ли он поступил, решив продолжать подъём? «До вершины не больше ста метров. Да и чего бояться, порыва ветра? Какая ерунда!.. Нет, буря на такой высоте совсем не ерунда!..»
На вершину вышли как-то неожиданно. Соколов даже немного растерялся, увидев, что подниматься больше некуда: впереди гребень круто опускался, а вдали, за глубокой впадиной, взметнулся знакомый контур соседнего пика.
На маленькой площадке альпинисты пробыли несколько минут. Покуда Кулагин отбивал скальным молотком образцы породы, остальные успели сложить небольшой тур и написать записку о восхождении. Юрий оглядел горизонт: небо было по-прежнему чистым, его ярко-синяя глубина не нарушалась ни малейшим облачком. Панорама вершин просматривалась на десятки километров. Погода для здешних мест показалась Соколову необычайно хорошей. Подозрительно хорошей.
Спускались довольно быстро, задерживались лишь, чтобы забрать образцы, собранные по дороге наверх, наладить в трудных местах страховку.
Звонкие удары молотка далеко разносились в торжественной тишине гор. Очередной образец уложен в рюкзак, написана этикетка к нему: это самое сложное на таком морозе. Теперь можно снова спускаться. Уже видна палатка, ещё каких-нибудь полчаса, и скалы останутся позади…
Новый порыв бури налетел совершенно неожиданно. Снежное облако окутало растянувшуюся связку альпинистов. Снова томительно тянутся минуты. Люди ждут: вот-вот, как в первый раз, наступит затишье, и они доберутся хотя бы до своей палатки. Однако ветер не стихает, свистят камни. Соколова осыпает брызгами осколков, и всё же стоять на месте больше нельзя, можно обморозиться. Очень осторожно Соколов отрывается от скалы.
Цепляясь за выступы, выбирая страховочную верёвку, альпинист начинает спускаться. Каждый шаг мог быть последним, причём последним не только для него, но и для ничего не подозревающих товарищей. Наконец верёвка, показавшаяся нескончаемой, привела Соколова к товарищу. Раззметова он разглядел лишь, когда подошёл к нему вплотную: тот прижался к скале, спрятав голову под небольшим выступом. Не сразу понял, что рядом с ним Соколов, потом закричал:
— Камни были! Смотри! — Он потянул уходившую вниз верёвку и показал товарищу разлохмаченный ударом камня конец. — Ивану кричал, не ответил. Что теперь делать будем?
Соколов махнул рукой вниз: спускаться! Они пошли, если только можно так назвать ползание по скалам, когда каждое движение делается на ощупь, когда непрерывный напор ветра прижимает тебя к скале так, что едва можно оторвать от неё руку или ногу, а в следующую минуту предательски толкает в спину, грозя сбросить в пропасть.
Соколов и Раззметов потеряли представление о времени и расстоянии. Им казалось, что ищут товарища они уже несколько часов и гребень давным-давно должен был кончиться. Альпинисты едва держались на ногах. Но, вместо того чтобы спускаться кратчайшим путём, они сворачивали то вправо, то влево, всё ещё надеялись найти Кулагина.
Спускается Кулагин или нашёл сомнительное укрытие в скалах и медленно замерзает? Когда налетела буря, он находился метров на десять ниже Раззметова, но найти его теперь можно только случайно!..
Раззметов спустил ногу за край уступа и попытался нащупать опору. Неожиданно онемевшие руки соскользнули, и он сорвался. Судорожным движением Соколов зажал убегающий конец, но рывка не последовало. «Остановился или… снова обрыв верёвки?» Юрий потянул верёвку, выбрал метра два, потом ощутил сопротивление. «Кажется, благополучно», — подумал он, подошёл к краю уступа и осторожно спустился к его подножью. Оглушённый, но, по-видимому, невредимый, Рахим лежал на небольшой площадке. Вскоре он пришёл в себя и с трудом поднялся на ноги.
Внезапно новый порыв ветра отбросил снежную пелену. Над вершиной по-прежнему сияло ясное небо. Альпинисты стояли, жмурясь от солнечного света. Вдруг Раззметов схватил Соколова за руку, хрипло крикнул:
— Смотри!
Справа на заснеженных скалах совсем недалеко от палатки виднелось распростёртое тело человека. Оба бросились к нему.
