Милли больше не кричала, рядом никого не было, кто мог бы помочь, и Мишель побежала домой, по пути набирая полицию. Линия была все время занята.
Мишель забежала в дом, зовя родителей.
Из комнаты вышла мама:
- Милая, почему ты кричишь? Лекарства купила? Папа стало хуже, не могу дозвониться до врача…
- Мама! Там, на улице… Там что-то ужасное произошло! Какой –то мужчина укусил Милли…
- Миш, мне не до этого сейчас,- перебила мама, - папа не приходит в себя, нам нужны лекарства, которые выписал доктор, ты купила?
Мишель протянула ей пакет с лекарствами и мама ушла в комнату к отцу.
Мишель еще раз попыталась дозвониться до полиции, но по-прежнему не могла. Тогда она решила добежать до полицейского участка, рассказать о том, что видела. Мысль, что сейчас по их спокойному благополучному району ходит какой-то маньяк, кусающий людей, ужасала ее.
Она не предупредила маму, той явно было не до того, к тому же она быстро вернется.
Помочь сейчас она явно не могла: отец заболел внезапно, очень сильно, но доктор не пугал, утверждая, что все обойдется. Мишель старалась в это верить.
В полицейском участке на нее даже не обратили внимания. Мишель в страхе смотрела на бегающих мимо нее людей в полицейской форме, рации разрывались, оповещая о массовых случаях убийств, о нападениях. Девушка прождала около часа, поняла, что выслушивать ее никто не будет, и ушла обратно домой.
Отца она увидела возле двери в комнату, он стоял на коленях, спиной к ней.
- Папа! Папа, тебе нельзя вставать! Где мама? Давай помогу, - Мишель кинулась к нему.
Отец повернул к ней лицо, залитое кровью и оскалил зубы.
- Папа… - Мишель попятилась назад, внезапно увидев, ЧТО лежало возле отца, вернее КТО.
Отец издал совершенно ужасный звук, похожий на рычание и хрип одновременно, глаза его, мутные, без зрачков, уперлись в ее лицо. Он встал и, пошатываясь, двинулся к ней.
Мишель взвизгнула и отшатнулась к входной двери.
- Папа… папа…- голоса не было.
За спиной отца, медленно, с таким же рыком-хрипом вставала мама…
Мишель нашарила за спиной ручку двери и вывалилась на улицу, еле успев закрыть. Дверь содрогнулась от ударов. Папа и мама с той стороны били в нее телами, но почему-то не могли повернуть ручку и открыть.
Мишель побежала прочь. Она задыхалась от слез, не видела перед собой ничего, не понимала, куда бежит. Ей хотелось только, чтоб все закончилось. Хоть как-нибудь. Она не могла думать о своих родных, о том, что случилось. Мыслей не было вообще, никакого понимания, только гулко стучащее сердце, слезы в горле, мешающие дышать, темный страшный ком в груди, расползающийся по всему телу, парализуя волю и сознание.
Возле аптеки, где Мишель увидела страшную картину нападения, не было никого. Только пятна крови на асфальте были свидетельством того, что ей ничего не приснилось.
Девушка толкнула стеклянные двери и вошла внутрь. Ни продавца, ни посетителей. Все словно испарились. Мишель бездумно прошла мимо полок с товарами в сторону подсобки. Там тоже никого не было, зато был топчан, где можно было прилечь, и замок, запирающий дверь изнутри. Мишель заперлась и легла. Она старалась не думать о произошедшем, просто лежала и смотрела невидящим взглядом перед собой.
Может, она спит? Это кошмар, конечно же!
Надо просто проснуться.
Мишель закрыла глаза.
Глава 2
Проснулась она от непонятного механического шипения и далеких голосов. Подскочила, не осознав, где находится. В помещении было темно, источник звука явно где-то рядом. Мишель нашарила кнопку включения света, зажмурилась от внезапно ярко вспыхнувшей лампы. Конечно же. Подсобка аптеки. Звук доносился из маленького портативного радио. Мужской голос устало вещал, что ситуация под контролем, правительство делает все, чтобы стабилизировать обстановку. Тем не менее, из дому просили не выходить, дверь никому не открывать, людей с укусами близко не подпускать. Если есть возможность, собираться в пункт эвакуации в Атланте, где нет зараженных, и есть все необходимое для жизни.
Мишель оторопело прослушала сообщение, потом еще раз, еще… Потом радио замолчало.
Девушка опять легла на топчан и закрыла глаза. Не приснилось, значит. Мама и папа…
Слезы помимо воли потекли по щекам, ком в груди никуда не исчезал, становясь все плотнее и в то же время расползаясь за пределы грудной клетки, в живот, отдаваясь в ноги муторной тяжестью. Она никак заставить себя встать, выйти из подсобки. Да и зачем? Куда она пойдет? В дом, где в последний раз так страшно видела родных? В полицию? Ехать в Атланту?