Наверно, какой-то начальник местной полиции, подумала Алёна.
— Эхсан, — заговорил Тулат. — Это дети. Мальчик и девочка.
— Вижу, вижу, что дети. Спасибо тебе, Тулат, порадовал. А теперь ступай, а я уж тут… — С этими словами толстячок вытолкнул стражников за дверь и с шумом опустил засов — чтобы пленницы не сбежали.
— Итак, — начал он, повернувшись к детям. — Детишечки вы мои, сейчас я буду задавать вам вопросики, а вы мне будете на них отвечать. Уяснили?
Девочки синхронно кивнули. Юля изумленно смотрела на толстяка, а старшая сестра размышляла, не угодили ли они в очередную беду. Вроде бы эхсан не выглядел страшно или угрожающе. Скорее, забавно. Но вот ншуны-хомяки тоже с виду милые, а Лум рассказывал, какими опасными они могут стать, если дернуть их за ухо…
— Тогда, птички мои ненаглядные, скажите, как вас зовут, — промурлыкал толстяк.
— Меня зовут Алёна, а это моя сестра Юля, — послушно ответила Алёна.
— Что⁈ — толстяк поморщился, словно съел что-то очень кислое. — Вы слышали, что я вам сказал? Я сказал назвать свои имена. А вы что мне тут городите?
— Но это правда, — осторожно проговорила Алёна. — Это наши имена.
— Врёшь! — рявкнул толстяк и хлопнул рукой по столу так, что сёстры чуть не подпрыгнули. — Таких имён не бывает.
— Не вру! — упрямо ответила Алёна.
Непривычная ей роль переговорщика заставляла ее поначалу нервничать. Обычно все разговоры с взрослыми брал на себя Алёшка. Бедный Алёшка, сердце за которого болело каждое мгновение. Но сейчас его рядом не было, зато была Юля, за которую Алёна чувствовала большую ответственность, и это придавало ей некоторую уверенность и даже силу отстаивать свое мнение.
— Хорошо, — неожиданно согласился толстяк и вдруг хихикнул. — А ты, парень, с характером. Но это тебе не поможет. Я вот брошу тебя и эту милую малышку в темницу, там и спорь в своё удовольствие. А крысы с радостью тебя послушают.
— Крысы? — пискнула Юля, а Алёна побледнела. В темнице Вилока хотя бы крыс не было. Наверно, не стоило спорить с этим полицейский.
Однако толстяк уже оставил эту тему и перескочил на другой вопрос:
— Значит, ты утверждаешь, что эта девочка твоя сестра?
— Да, — подтвердила Алёна.
— Не слышу!
— Да! — громче сказала девочка, не понимая, как правильно отвечать, чтобы не сердить служителя закона и не оказаться с Юлей в сырой темнице.
— Дядя эхсан Иорил, а почему ты кричишь? — вдруг поинтересовалась Юля, невинными детскими глазами глядя на эхсана.
Толстячок онемел. Он похлопал глазами, раскрыв рот, после чего выдавил:
— Ты… Ты смеешь мне говорить — такое?
— Я только спрашиваю, почему ты кричишь, — повторила Юля, а Алёна уже мысленно представляла себя в каменном мешке без света и тепла. И надо же было Юльке вмешаться в разговор!
— Да потому что вы — мои пленники, а я вас допрашиваю! — взвизгнул эхсан. — Я просто обязан кричать, у меня работа такая, иначе ты не будешь меня бояться.
— Но я и так тебя не боюсь, — немного удивлённо проговорила Юля.
— Юля! Молчи! — прошипела Алёна.
Толстяк осел в кресле.
— Но почему? — спросил он малышку внезапно охрипшим голосом.
— Потому что на самом деле ты хороший, — пояснила Юля.
— Я не хороший! — взвился Иорил. — Я плохой! Я очень плохой! Вот возьму и продолжу допрос! — Он нервно заходил вокруг стола. — Итак, на чем я остановился? Ах, да, я устанавливал ваши личности. А вы мне врали. Насчёт имён. Но меня не так-то легко провести, да, шпионики? Я сообразительный. Вот, например, скажи мне, мальчик, ты ведь со своей сестрёнкой пришёл из Плавучих Садов?
— Откуда ты узнал? — изумилась Алёна. Как её поначалу не напрягала такая форма обращения ко всем в этом мире, хоть взрослым, хоть малым, но привычное «вы» в отношении тех, кто тебя старше, в языке ависов отсутствовало, и приходилось говорить Иорилу «ты». У Юльки это получалось куда проще и естественнее.
— А вот, — хихикнул тот. — Я же говорю, меня не провести. На самом деле, — тут он заговорщицки приблизил лицо к Алёне. — У тебя волосы стриженые.
— А что мои волосы? — испугалась Алёна, хватаясь за голову.
— Мальчикам волосы стригут только в Плавучих Садах и у западных ависов. Но ты ведь не западный, верно? Следовательно, ты из Плавучих Садов.
— А почему вы все думаете, что я мальчик? — вырвалось у Алёны, которой логика эхсана показалась странной. — Разве девочкам волосы не стригут?
— Что? — взревел эхсан. — Ах ты, мальчишка, насмехаться вздумал⁈ Где это видано, чтобы девочкам волосы стригли? И где тогда твоя красная женская прядка? А? Ты совсем-то не завирайся, я ведь и не таких раскалывал! Ты вот скажи мне лучше, что в моем городе делаешь? И как попал сюда? Стражники не докладывали, чтобы кто-нибудь прибыл через ворота. Уж не шпионить ли тебя сюда заслали?
— Нет, — вклинилась в его тираду Алёна. А сама лихорадочно думала. Прядка. Её прядка, которую она так усиленно закрашивала последние пять лет. У Арнис она тоже была, а у Таена и Алёшки — нет… Вот почему её все так упорно принимают за мальчика. Не только из-за сходства с настоящим мальчиком Алёшей. Из-за отсутствия этой дурацкой красной прядки!
— Опять врёшь! Зачем же тогда тебе бродить по улицам после колокола?
— Прошу прощения, — примирительно произнесла Алёна. — Но мы не знали, что нельзя ходить по улицам вашего города.
— Вы знаете, кто я? — вдруг опять переменил тему толстяк.
Сёстры дружно замотали головами. Алёна — в легком замешательстве от непостоянства местного стража закона. Вот действительно, не знаешь, какой вопрос он задаст в следующее мгновение.
— Ага! — радостно заорал толстяк, от избытка чувств подпрыгнул и ткнул в сторону девочек пухлым пальцем. — Вот вы и попались! То, что вы не знаете, кто я, доказывает, что вы не местные!
— Не помню, — сказала Алёна, — чтобы мы утверждали обратное.
Эхсан побагровел.
— Вы ещё спорить будете? — угрожающе поинтересовался он. — Со мной? С самим эхсаном Иорилом? Ах вы, мерзкие шпионики! Ну, ничего, сейчас вы поймёте, с кем имеете дело, сейчас вы узнаете! Трепещите, недруги! Я — эхсан Иорил, глава всей стражи Свободного Города, блюститель городского порядка и безопасности, градоначальник Минона! — отчеканил он и с победным видом уставился на сестёр.
— Ой! — пискнула Юлька, которая не поняла и половины сказанного «дядей», и юркнула за Алёнину спину.
Не полицейский, поняла Алёна. Мэр.
— Боишься? — обрадовался тот, кто из обычного полицейского внезапно превратился в главу города. — И правильно делаешь! Меня надо бояться. Потому как я самый грозный и самый безжалостный градоправитель Минона.
При этом толстяк старательно пытался придать своей заплывшей физиономии грозное выражение, но выглядел при этом весьма забавно.
— А что, есть и другие градоправители Минона? — вырвалось у Алёны.
Эхсан побагровел. Алёна прикусила язычок, но было поздно: градоначальник Минона угрожающе шагнул к ней.
И вот тут в зал ворвался ещё один человек.
— Так это правда? — с ходу набросился на самого мэра этот человек — высокая темноволосая девушка примерно одних лет с Арнис. — Ты докатился уже до того, что и детей допрашиваешь?
— Кра́са, Кра́сонька…. — испуганно пролепетал ещё совсем недавно такой безжалостный и грозный глава городской стражи и градоначальник Свободного Города.
— Что Краса? Что Красонька? — бушевала девушка. — Совсем страх потерял, изверг окаянный! Детей зачем мучаешь? Других забав не хватает? Так я тебе устрою сейчас забаву, век меня помнить будешь. Дети-то тебе что сделали?
— Так они по улицам ходили после колокола, — проскулил эхсан, затравленно вжимая голову в плечи. — А ходить после колокола не положено, для того комендантское время и введено. До самого рассвета. Порядочные люди по ночам дома сидеть должны. А эти так вообще не местные, может, подосланы кем…
— Я те дам подосланы! — прикрикнула на него Краса. — Дети пойдут со мной! Сама разберусь, что к чему. И не вздумай со мной спорить! — пригрозила она строго. — А то знаю я тебя!