Принц смеялся.
Глава тридцать вторая
Старые знакомые
К утру пленник пошевелился, однако в себя не пришёл. Алёна узнала об этом от Армиды, последние ночные часы дежурившей у постели больного. Девочке казалось обидным, что Краса начала уделять всё внимание незнакомцу, а не Юльке, и чужака демонстративно не замечала. Ночь она провела, завернувшись в чей-то плащ, под боком сестрёнки. Несколько раз просыпалась, но Юлька дышала ровно и крепко спала. Температура нормализовалась ещё вечером, и жара больше не было. Наверное, именно поэтому Армида, ночью присматривающая за ребёнком, под утро со спокойной совестью бросила её на попечение Алёны и ушла к пленнику, утверждая, что у того горячка и сложнейшие раны, и потому он нуждается в уходе гораздо больше Юльки. Алёна сердито буркнула, что она может катиться к своему тани, и накрылась плащом с головой. А потом беспомощно расплакалась. Здесь было всё: и обида на бессердечную колдунью, на себя, на весь мир, и страх, и тоска по дому, далёкому и недоступному. Много чего накопилось и искало выхода.
Дождь ушел стороной, однако за ночь выпала обильная роса, обещающая жаркий день. Но утро всё же выдалось прохладное, ветреное. Армида несколько раз уходила, возвращалась, потом не выдержала и подошла к Алёне.
— Алён, помоги, а? Мне очень нужна вода, раны ему промыть. Я ручей искала, искала, так и не нашла. Будь другом…
Алёна встала без единого слова и с котелком швилей ушла.
Лес, в котором Алёна ночью нашла родник, с восходом солнца наполнился светом, теплом и жизнью. А ещё свежестью, прохладой, и неповторимым сладко-пряным ароматом цветов.
Алёна не торопилась обратно. Склонилась над озерцом. У неё игра такая появилась: смотреть в отражение и думать, будто это Алёшка. Вот он глядит на неё задумчивыми сиреневыми глазами, серьезно так глядит, словно сказать что-то хочет. Они с Алёшкой сильно изменились за последние недели. Волосы заметно отрасли и вились беспорядочной шапкой. Мама называла близнецов одуванчиками. Вот так взлохматит затылки и скажет ласково-ласково: «Одуванчики вы мои!» Кто же мог подумать, что всё так повернётся…
В Алёшиных глазах задумчивость обернулась грустинкой.
— Ты не бойся, я всегда-всегда буду с тобой, — сказала сестра брату. Или это брат из далей отозвался сестре?
В лесу прошелестело. Алёна мгновенно насторожилась, однако всё смолкло.
— Совсем пугливая стала, — смущенно попеняла себе девочка. — Ладно, Алё, пойду я. Там пленник ждёт. Ему нужна вода, чтобы промыть раны. Мы с тобой ещё увидимся.
Жалко до слёз, не хотелось разбивать волшебство свидания. Где-то там, в светлой дали, Алёшка растерянно опустил руки. «А вдруг мы больше не увидимся?» — отчётливо прозвучало в голове сестры. «А вдруг мы больше не увидимся?» — резонансом отозвался взгляд брата.
— Нет! — завопила девочка; лес откликнулся резким протяжным эхом. Затрещало, словно под чьими-то стремительно бегущими ногами…
Алёна торопливо зачерпнула котелком и побежала от озерца. И уже на опушке наткнулась на след. След впечатался во влажную жирную почву у переплетения корней, и оставила его крупная кошачья лапа. Алёна попятилась, прижимая к себе котелок, но будто кто подсказал ей: в этих местах опасного зверья никогда не водилось. А кошек крупнее хвостатых спутниц магиргов Валлея и вовсе не знала.
«Но я ведь видела такую кошку. Айтл…» И от того воспоминания легко стало на душе. Страх испарился, будто и не был. Айтл рядом, значит, всё будет хорошо. Улыбнувшись, Алёна зашагала к лагерю.
— Что так долго? — поинтересовалась Армида, заглядывая в котелок.
Алёна пожала плечами и села у костра. Глянула через огонь на спящую Юльку.
— Почему она не просыпается?
— А, это… — Краса с осторожностью переворачивала больного, срезая грязные лохмотья одежды и повязок. — Ты за водой там поглядывай… Так вот, это я ей порошок такой дала, чтобы спала подольше. Ты не волнуйся, она скоро проснётся. О, теперь я понимаю, почему наш пациент не желает приходить в себя. Ты только посмотри, какая рана у него в боку! Это его стрелой так, не иначе. Кажется, бедняге повезло, что стрела не прошила его насквозь, прошла по самому краю, вскользь. Зато кровищи потерял уйму! Видишь, перебинтовали его кое-как, на скорую руку. Ногу и то обработали лучше. Здесь, кстати, рана куда старее, недельной давности, не меньше. Правда, её много раз тревожили, не давали зажить, как полагается, но мы это поправим. Так что даже хромать не будет…
— Что? — встрепенулась Алёнка.
— Я говорю, даже хромать не будет, — повторила Армида. — Вода закипела? Давай её сюда. Мы, магирги, врачебного дела мастера. Если говорим, что поставим человека на ноги, значит, так оно и будет.
— Да нет, ты что-то о ноге говорила!
— А, это. Ястагом его, похоже. Видно, когда в плен брали. А может, уже потом, чтобы не убежал. С такой раной-то куда уйдешь?
— Он и не ушел, — тихо проговорила Алёна.
Утро выдалось прохладное, ветреное. И шумное. Шум доносился с противоположного берега, из лагеря швилей.
Там бездельничали. Жгли костры, слонялись по лагерю, пели песни, хохотали и разговаривали.
Армия Гельсэра и не думала атаковать. Она даже не искала безопасных путей переправы.
— Чего они ждут? — нервничала Арнис. Вынужденное бездействие и неопределённость угнетали её.
— Приказа Гельсэра, — уверенно определил Авентин.
Он явился к наблюдательным постам едва ли не раньше Арнис. Короткое время сна (если он вообще спал) не освежило принца. Выглядел он таким же измученным и усталым, как накануне.
— Я же предупреждал, что они сообщат ему. Ависы-повстанцы — это событие, достойное особенного внимания Гельсэра.
— А исчезновение мальчика? Такое ощущение, что они его не заметили. Их что, это совсем не волнует? Или он им вообще не нужен?
Арнис всё ещё не могла простить Авентина. Хотя в чем он виноват? Ему даже в голову не могло прийти, что Арнис не знает об истинной ценности близнецов. Ведь это именно она сопровождала детей почти с самого их появления в Валлее.
Но кто бы мог подумать…
Она даже не подозревала, что второй близнец — девочка. У неё не было красной прядки! И с мальчиком они были похожи сильнее, чем с собственными отражениями.
Значит, там, у тальпов оставались две девочки. Впрочем, одна из них уже точно не там.
Арнис определённо знала, где сейчас находится сестра-близнец мальчишки.
Об этом знал каждый житель Валлеи.
Тело больного запестрело свежими повязками. Армида разогнулась, встряхнула руками.
— Вот и порядок. Посидишь с ним? Я Юлю проведаю да пойду, приготовлю что-нибудь. Ты, поди, совсем голодная? Вот и я о том же.
Она ушла.
Алёна склонила голову на колени и задремала.
Больной застонал, задвигался. Алёна вздрогнула. Склонилась над ним.
— Лум! Лум! Ты живой⁉ Вот здорово, Лум! А я-то, глупая, верила, что тебя убили. Лум, миленький, только не умирай снова, ладно? Ты ведь слышишь меня?
— Малыш… ты?.. — прерывисто вздохнул пленник тани, который вот так внезапно оказался её другом по Вилокской темнице. — Как ты… здесь?..Ты там… в колонне…Араен… ведёт… в Ди… аму…
— Лум, не надо, тебе нельзя говорить. Лучше молчи, ты слишком слаб. Армида тебя вылечит, тогда и поговорим.
— Постой… — Лум пытался двигать головой, но осмотреться не получалось из-за слабости. — Где швили?
— Они спят, — заверила Алёна. — Не беспокойся о них. Они ещё долго проспят, Армида позаботилась. Мы уже успеем унести отсюда ноги. А другие пленники уже разбежались. Только ты и остался.
— Малыш… ты… в колонне… — выдохнул Лум, расслабляясь и закрывая глаза. — Я как увидел… значит, не вышло. И тебя… словили… Теперь ты… свободен?
— Свободен, свободен, — ласково сказала Алёна. — Благодаря тебе, я спряталась у тальпов. Я так переживала, что и тебе не удалось бежать. Ты упал, и я почему-то решила, что Авентин тебя убил. Потом оказалась в Миноне. Вот Армида — она оттуда.
— Так ты… сбежал?.. — почему-то удивился Лумитор. — Тогда? Но кто же?..