Армида уже хлопотала у котелка, разливая наваристый и вкусно пахнущий суп в котелки поменьше, явно собранные у швилей.
— Лум проголодался, — сообщила она Алёне. — Ты ведь его знаешь, скажи, он супы любит? Ох, а у меня ведь, кроме крупы да мяса, больше ничего нет, только сухие фрукты, да орехи, так это всё сухомятка. Суп полезнее…
— Он всё съест, — хмыкнула Алёна. — В темницах, знаешь ли, роскошными обедами не балуют.
— Вот и ладно, — покладисто отозвалась Краса. — А вы идите к себе, — попросила она, всучивая девочке котелки с ложками и ломтями хлеба. — Луму нужен покой, я с ним сама посижу…
— Предатели! — высказалась Алёна, вернувшись к сестре. — Они, видите ли, хотят побыть вдвоём, а мы, выходит, и не нужны. Как это называется? Мой друг и моя подруга пожелали поскорее от меня избавиться! А ведь это благодаря мне мы нашли Лума. Это я настояла, чтобы догнать колонну с пленниками.
— Пускай, — тихо произнесла дальновидная Юлька. — Они ведь как наши мама и папа. Им хорошо вместе.
Алёнка нахмурилась.
— Ну да, конечно, — и зачерпнула ложкой суп.
Потом, вдруг о чем-то вспомнив и едва не поперхнувшись от неожиданной мысли супом, отложила ложку в сторону, вскочила на ноги и решительно направилась к взрослым. Те, занятые разговором друг с другом, заметили её только когда девочка, встав между ними и топнув, заявила:
— Вы как хотите, а я и Юлька здесь не останемся.
— Не шуми, — поморщилась Краса, украдкой показывая кулак и моргая в сторону: мол, сгинь.
— Вы, конечно, можете и дальше любоваться друг другом, это ваше дело, — без обиняков заявила Алёна, — да только скоро здесь соберется швилей побольше, чем этих, спящих, и я намерена в этот момент оказаться подальше отсюда.
— Не морочь нам голову, — раздраженно проворчала Краса. — Не обращай на это нелепое дитя внимания, дорогой, — промурлыкала она уже Луму.
— Что? — опешила Алёна. — Значит так, да? Лум, когда вы должны были попасть в Драконовы горы?
— Кажется, ночью, — ответил он, с болезненным видом потирая виски.
— Сейчас уже полдень, — сурово напомнила девочка, уязвленная безрассудностью взрослых. — Как вы думаете, сколько времени понадобится швилям, чтобы перейти из пункта А в пункт Б, если учесть, что к утру они уже трубили тревогу, потому что некий отряд с девятнадцатью пленниками так и не явился к назначенному времени в пункт А?
Пауза, возникшая сразу вслед за этим вопросом, была не долгой.
— Тогда я удивляюсь, — проговорил, наконец, Лум, — что они до сих пор не здесь.
— Мама! — взвизгнула Армида. — Мы ещё тут⁈ Бегом уносим ноги!
Солдат и Алёна держались спокойнее. Девочка торопливо собрала вещи, привела Юльку и выразила свою готовность отправляться в дорогу.
— Обождите, — сказал Лум, не без помощи своей сиделки поднимаясь на ноги: похоже, несмотря на уверения Армиды, рана по-прежнему беспокоила его. — Алё, мальчик мой, ты, кажется, говорил, что швили спят? — услышав обращение к Алёне, Армида приподняла брови, но ничего не сказала. — То есть все эти нукеры вокруг нас — живые?
— Живые, — согласилась Алёна.
— Тогда я не могу оставить здесь одного человека. Понимаете, этот храбрый нукер добрейшей души, рискуя попасть в немилость, если про то прознают другие, кое в чем мне помог. Посланные сюда айлы непременно перебьют здесь всех.
— Хочешь спасти швиля? — немедленно насторожилась Краса. — Какое нам дело до них?
— А зачем они их перебьют? — удивилась Алёна.
— Понимаешь, мальчик, отряд не пришел вовремя. Что увидят разведчики, когда найдут его? Все живые, никаких следов сражения, а пленников нет. Они не станут разбираться, кто прав, кто виноват. Предателей убивают безоговорочно, без права на голос. Уверен, такой приказ идущим сюда айлам отдан ещё в Драконовых горах. Скоро здесь будет страшная бойня. Позвольте взять бедного швиля с собой, поверьте, он сочувствует ависам, хоть и боится говорить об этом открыто. За такие дела убивают на месте, да не только его, но и всю айлу, семью несчастного.
— Как будто у нас есть время искать швиля… среди швилей, — буркнула Армида, а потом великодушно махнула рукой. — Хотя… Давай, ищи, солдат, своего несчастного. Пока можно не торопиться, уйти мы сможем в любой момент, те швили, что придут, нам не опасны. Так что, на самом деле, время у нас есть.
Хромая и морщась, Лум нашел среди спящих «несчастного». Попытался разбудить.
— Бесполезно, — сказала Армида. А Алёна опрометчиво разъяснила:
— Они заколдованы. Армида колдунья, наслала на швилей сон, и пока не захочет, сами они не проснутся.
И вдруг с удивлением почувствовала вокруг себя странную пугающую тишину.
Лум сильно изменился в лице и даже сделал движение, словно пытался отодвинуться от девушки подальше. Армида же стояла напряженная, подобралась вся.
— Колдунья? — после короткого молчания глухо переспросил Лум. — Магирг? А я-то, старый дурак, почти поверил, что ты такая же, как я, тани… — и отвернулся.
Алёна с недоумением глядела на друзей.
— Что случилось?
Никто не отозвался. Алёне стало не по себе.
— Лум? — глаза у солдата были безучастные, но в глубине затаилось что-то роковое.
— Армида? — Алёна схватила её за руку. — Вы чего?
— Ничего, — тихо сказала та. — Я магирг, таков мой рок. Только Минон, свободный город, мог принять меня как свою, по молчаливому соглашению. — Она пошла прочь, и Алёне оставалось гадать, действительно ли на глазах девушки блеснули слёзы, или всему виною яркое солнце.
Алёна бросилась за ней, забегая спереди.
— Армида, это не важно, кто ты! Ну, прости меня, это все я, дура безмозглая! Ну, кто тянул меня за язык?
Колдунья печально качала головой.
— Не вини себя, Алёнушка. Это бы всё равно рано или поздно произошло. Он не мог не узнать. И к лучшему, что узнал он сейчас, пока не поздно…
— Дураки вы, вот вы кто! — в сердцах выкрикнула Алёна. — И ничего в жизни не смыслите! Вы же нравитесь друг другу, это и ежу понятно. К чему все эти глупости? Ведь всё так хорошо начиналось! Вы же мои друзья, зачем вам ссоры⁈
Армида взглянула на неё гневно, свысока.
— Предрассудки способны погубить не только дружбу, — безжалостно заявила она. И ушла, давая понять, что разговор закончен.
А Алёна чуть не плакала.
— Не понимаю я этих взрослых, — пожаловалась она Юле. — То не оторвать их друг от друга, то готовы разрушить всё из-за пустяка. А Лум-то, Лум! — повысила она голос специально, чтобы солдат услышал. — Вот уж на кого не подумаешь, что и он поддается предрассудкам! За что ненавидеть магиргов, если он даже швилей уважает?
Не дождавшись ответа, Алёна решила зайти с другой стороны.
— Знаете что, ребята, — громко сказал она. — Мне нужно немедленно в Диаму, слышите? Там среди пленников мой брат, и я не намерена оставлять его там долго.
Сработало. По крайней мере, Армида оказалась рядом. Спросила:
— Ты уверена?
— Лума спроси, — буркнула Алёна. — Он принял Алёшку за меня. Это целая армия и идёт она на Диаму. Мы должны быть там как можно скорее.
— Это не простая армия, — вдруг услышали они голос Лумитора. — Грядёт Третья Великая Битва. И мы её проиграем.
— Да что ты? — немедленно съехидничала Краса. — И почему же это мы её должны проиграть?
Лум смотрел на девушку печально и даже с виноватинкой. Алёна с надеждой предположила, что гроза миновала и Лум оттаивает от неприятного для него известия о происхождении Армиды. Лум сидел там же, рядом с другом-нукером.
— Просто я помню о Пророчестве Адинсула, — пожал он плечами.
— Проро-о-очество! — насмешливо протянула Армида. — Помнится, кое-кто презирает магиргов. Адинсул был могущественнейшим среди нас.
— Однако его пророчества всегда сбывались, — с грустной улыбкой ответил Лум.
Армида остыла.
— Это верно. Я знаю. Именно он предсказал первые Битвы, похищение наследника Беладора… А если наследник вернётся? — вдруг поинтересовалась девушка.