— Ты извращенец.
Я закатываю глаза и хватаю свое пальто, надевая снегоступы.
— Просто сделай это. — Я надеваю перчатки и выхожу на снег.
Слава Богу, у нас есть Илай. Если кто-нибудь и расположит эту девушку так, чтобы позволить мне осмотреть ее, то это будет он. Обычно бывает непросто убедить женщин не снимать одежду, рядом с ним.
Он также заставит ее заговорить. Илай может выудить информацию практически из любого человека. Бьюсь об заклад, не пройдет и часа, как она выложит всю историю своей жизни.
Тогда мы узнаем, кто эта странная девушка на самом деле.
ГЛАВА 5
ДЭЙЗИ
Я наблюдаю за тем, как Ривен исчезает, и только потом медленно убираю руки с груди. Может быть, Коул прав. Может быть, я и правда веду себя как идиотка. Но пока что я не доверяю этим парням. Кажется, никто из них меня не узнает меня, но, возможно, они просто притворяются. Если они знают, кто я, я чертовски точно не позволю им увидеть мои сиськи.
Независимо от того, насколько эти парни горячие.
Без шуток. Я слышала о том, что шведы хороши собой, но они просто нереальны. Существует ли какое-то национальное требование – выглядеть так, словно ты высечен из камня, или что-то в этом роде? В окружении порочного строения костей Ривена, ямочками на щеках Илая и ярко-голубыми глазами Коула я чувствую, что попала в каталог моделей. Это немного пугает.
Илай начинает греметь на кухне, и я немного расслабляюсь. По крайней мере, я нравлюсь одному из них.
— Я не думаю, что твои друзья хотят, чтобы я находилась здесь, — сухо говорю я.
Он качает головой.
— Не беспокойся о них. Коул был в плохом настроении. Примерно последние тридцать лет. И у Рива есть проблемы с доверием. Но они оба придут в себя. — Он улыбается мне, разжигая огонь в плите. — Детка, ты же не вегетарианка или что-то в этом роде?
— Нет. Я всеядная.
— Отлично. — Он кивает на большой диван. — Иди, устраивайся поудобнее. Я скоро закончу.
Я послушно опускаюсь на диван. Огонь потрескивает рядом со мной, согревая кожу. Я оглядываюсь вокруг. Похоже, вся мебель сделана вручную. Подушки, разбросанные по дивану, вышиты яркими нитками. Журнальный столик сделан из толстого текстурированного дуба, и даже подставки, разбросанные по его поверхности, выглядят как резная кожа. От нечего делать я вытаскиваю свой телефон из кармана и, поморщившись, включаю его. Последние пару дней он был у меня выключен. Я слишком боюсь сообщений и электронных писем, которые все будут мне присылать. Бог знает, какие ужасные вещи они говорят. Мой экран загорается, и я жду множества уведомлений – но ничего нет. Я бросаю взгляд в угол экрана. Никаких палочек.
— У вас нет сигнала?
— Обычно он у нас есть, — говорит Илай, доставая пакет из холодильника. — Но приближается шторм.
Эта новость тяжело оседает у меня в животе. Я думаю, это то, чего я хотела, приехав сюда.
Несколько дней назад, после того как меня уволили, я попыталась спрятаться от репортеров, отправившись в дом своих родителей. Они вышвырнули меня обратно на тротуар. Как и все друзья, которых я пыталась посетить. Хуже того, каждый человек, которого я встречала на улице, узнавал меня. Брайтон – маленький город, и, по-видимому, все уже читали обо мне в местных новостях. Когда я, плача, возвращалась к себе домой, люди через дорогу начали кричать на меня. Освистывали. Некоторые даже делали фотографии. Группа мам из школы, в которой я раньше работала, заметила меня и практически погналась за мной до квартиры, крича о том, что они собираются подать на меня в суд.
Люди пялились на меня этим утром в аэропорту. К тому времени моя история попала на несколько крупных новостных станций Великобритании. Когда я шла по проходу самолета, пытаясь найти свое место, проходивший мимо подросток застонал, как будто испытывал оргазм, и меня чуть не вырвало на месте.
Вот почему я решила отправиться в Кируну. Это место буквально за Полярным кругом. Я хотела быть как можно более незаметной. Я не хотела, чтобы кто-нибудь мог меня узнать.
Что ж, теперь и мое тело тоже никто не сможет найти.
Илай начинает напевать себе под нос, низким басовитым голосом. Я наблюдаю за ним, пока он готовит. Он снял джемпер, и на нем обтягивающая серая футболка, облегающая его широкие плечи. Я наблюдаю за тем, как перекатываются его мышцы под тонкой тканью. Интересно, он спортсмен? Он очень грациозно передвигается по кухне.
— Чем ты занимаешься здесь? — спрашиваю я, поднимая подушку и прижимая ее к груди.
— Я инструктор по лыжным гонкам, — говорит он через плечо. — В лыжный сезон я работаю на курорте в нескольких милях отсюда.
Это объясняет многое.
— Сейчас я собираюсь наклониться, — добавляет он. — Не забудь уделить очень пристальное внимание моей заднице.
Я давлюсь слюной.
— Я... что?
Он одаривает меня ослепительно белой улыбкой.
— Я вижу, как ты наблюдаешь за мной в отражении окна. Ты должна лучше уметь подглядывать, детка. Если бы ты была парнем, то уже получила пощечину.
Жар заливает мои щеки.
— Эм. Мне очень жаль.
Он отмахивается от меня.
— Эй, не смущайся. Конечно, ты хочешь посмотреть. Ты всего лишь человек. Я уверен, что не каждый день видишь тело такой идеальной формы. Так что, пожалуйста. — Он снова ухмыляется. — Наслаждайся.
Мое лицо становится еще краснее.
— Я думала, ты собирался наклонился, — бормочу я. — Продолжай делать то что должен был.
Он смеется, наклоняясь, чтобы достать несколько тарелок из буфета. Я полагаю, раз он дал мне разрешение, я могу в полной мере насладиться видом. И он действительно впечатляющий. Его ягодицы подтянуты и скульптурны, а бедра – срань господня. Я не думаю, что когда-либо раньше видела парня с такими толстыми, твердыми бедрами.
Я сглатываю, когда он выпрямляется.
— Ладно. Боюсь, шоу окончено. — Он подходит и садится рядом со мной, ставя мою тарелку на кофейный столик. Сосиски и картофельное пюре с мясным соусом и большой ложкой чего-то похожего на джем.
Я указываю на нее вилкой.
— Что это? — спросил я.
— Брусничный джем. Это шведское блюдо. — Он перекидывает руку через спинку дивана. Несмотря на то, что он сидит достаточно близко, чтобы я могла чувствовать тепло, исходящее от его кожи, все ощущается совсем не жутко. Просто тепло и утешительно.
Первые несколько минут я полностью сосредоточена на том, чтобы с жадностью поглотить свою еду. Я ничего не ела, кроме булочки с яблоком сегодня утром перед вылетом. Ривен прав, пока я ем, головокружение и туман в моем мозгу начинают рассеиваться.
Илай протягивает руку и перекладывает одну из своих сосисок на мою тарелку. Я смотрю на него снизу вверх с набитым ртом.
— Похоже, тебе это нужно больше, чем мне, — говорит он, сверкая глазами.
Я краснею, заставляя себя замедлиться.
— Итак, — я проглатываю набитый рот. — Ты инструктор по лыжным гонкам. Ривен – врач. Что насчет Коула? Он учитель физкультуры? Сержант по строевой подготовке? Фашистский диктатор?
Он издает смешок.
— Не совсем. Он работает в управлении охраны дикой природы.
Я хмурюсь.
— Неужели он... любит... охотиться?
— Вроде как наоборот. Я думаю, ты бы назвала его рейнджером? Он делает все возможное, чтобы сохранить животным жизнь. — Он расправляет плечи, издавая тихий звук, от которого у меня в животе разливается жар. — Люди звонят ему, если лось стоит на их подъездной дорожке и не хочет уходить, или мама-медведица подходит слишком близко к их дому, или что-то еще.