— Ну, а Москва-то наша аль немецкая? — спросил старик.
— Конечно, наша. Видели ее немцы во сне.
— Это хорошо. Это хорошо. А далеко ли вы едете?
— В Новосибирск!
— Тут, считай, верст двести, — сказал старик. — Пути-то тут свободные, поезда ходко идут. Можно за ночь доехать. Только на нашей станции редко останавливаются поезда. Вот беда!
Вовка вопросительно посмотрел на меня.
— Эх, война, война… — сказал старик и присел на лавку. — Только жить начали, на тебе: у ворот мочало — начинай сначала. Не дают русскому человеку спокойно поспать. То первая война, потом гражданка. И вот опять излом истории. Чужая сила прет.
Дед оперся на палку.
— Вы, может, примерно скажете, когда пойдет поезд? — спросил Вовка.
— Он, можа, сейчас пойдет, да не остановится. — Старик поглядел на нас сострадательно. — Вот что я вам скажу, воробушки. Тут недалече, версты две от станции, гора есть. На этой самой горе все поезда тихо едут. Когда молодой был, деньжат-то не хватало на билет, так я там, на горке, подожду поезд и прицеплюсь. И вам другого хода нет!..
— Спасибо, дедушка, — обрадовался я и вскочил с лавки.
— Ежели чего не так, — сказал дед, — то назад вер-тайте. Я тут до утра сторожить буду.
…Мы шагали с Вовкой по шпалам на восток. Темнота так плотно окутывала нас, что мы не видели друг друга.
— Ты на ходу в трамвай прыгал? — спросил я Вовку.
— Нет.
— В одном дворе жили, а я и не знал, — огорченно произнес я. — В товарный прыгать не испугаешься?
— Попробую.
«Скептик. Не скажет „прыгну“. „Попробую“! Будет дело, если он не сможет впрыгнуть на подножку».
— Слушай меня, — сказал я. — Легче всего, конечно, прыгать в последний вагон. Там подножка обязательно есть и фонарь горит. Но там кондуктор едет, он тут же нас скинет с подножки.
— Куда же прыгать?
— Надо выбрать вагон четырехосный. У него подножка есть.
— А если не успеешь прыгнуть?
— Выбирай другой вагон. А почувствуешь, что срываешься с подножки, оттолкнись от нее посильнее. Главное — упасть дальше от поезда на насыпь.
Позади нас появился отсвет фонаря паровоза. Свет становился все ярче, он резал темную стену ночи. Было слышно, как паровоз набирает скорость, чтобы с разгона преодолеть гору. Мы легли на откосе, чтобы машинист не заметил нас. Поезд приближался, но подъем увеличивался. Скорость поезда падала, и вот уже паровоз натужно пыхтит, как будто у него начинается одышка.
Как только паровоз поравнялся с нами и глаза стали различать в темноте вагоны, я крикнул Вовке:
— Давай рюкзак и беги за этим большим вагоном!
Вовка кинул мне рюкзак и побежал. Догнав вагон, он схватился за поручни и залез на нижнюю ступеньку.
Еще один большой вагон приближался. Я побежал рядом с ним. Забросил рюкзаки и впрыгнул на площадку. Ура, едем!
Поезд уже преодолел горку. Дыхание его стало свободнее и мощнее. Весело застучали колеса.
— Даешь Новосибирск! — крикнул я что есть мочи.
День еще не наступил — небо было серым, прохожие сонными, а мы уже шагали по улицам Новосибирска. Незнакомый город, который в виде кружочка обозначен на школьной карте, был перед нами. Конечно, интересно бы побродить по городу, узнать, какой он из себя. Но нам сейчас до этого никакого дела нет.
— Скажите, как пройти в горвоенкомат? — спросили мы женщину, встретившуюся на пути.
— Пойдете прямо, — сказала женщина, — потом повернете направо. Высокий дом увидите. Его легко отличить. Около него всегда народу много.
Женщина стояла и смотрела на нас.
— У меня вот такой же сынок на фронт ушел, — сказала она и кончиком платка смахнула слезу.
Чудно устроен мир. Нам весело — ей грустно. Может, ее сын, так же как и мы, с радостью уходил на фронт… А она плачет.
Мы быстро нашли горвоенкомат. У дверей призывники с вещмешками. Есть старики, а есть ребята молодые, вроде нас. Во всяком случае, мы не кажемся перед ними сопляками. А этот вот совсем маленький, меньше Вовки. Дунь — упадет. Женщины в слезах. Одна обняла мужа и плачет, будто отпускать не хочет.
Мы нырнули в подъезд и столкнулись с дежурным, молоденьким младшим лейтенантом в новой фуражке.
— Куда? — строго спросил он.
— Вы не скажете, капитан Соколов находится в военкомате?
— Ну, предположим, находится.
— Мы к нему!
— Зачем?
— Личный вопрос.
— Давай назад! — Младший лейтенант вышел из-за стола.
— Понимаете, в чем дело, товарищ дежурный, — сказал Вовка, как всегда подчеркнуто интеллигентно, — капитан Соколов наш друг. Если он узнает, что вы не пустили нас…